– Подъезжают, – сообщил Пострел, правая рука верховного волхва.

Борислав посмотрел на часы: на двадцать минут князь опоздал. Борислав дождался, когда князь займет место на трибуне, установленной на Красной площади возле кургана, и только тогда, через семь минут, вышел к собравшимся – на этой церемонии он главный.

Работало телевидение, выпуск новостей проходил в прямом эфире. Верховного волхва обступили другие волхвы: Милена, служительница Рожаниц, встала по правую руку. Борислав бросил короткий взгляд на трибуны – надо же, Ярослав облачился в медвежью шкуру, это неприятно поразило. Торопится князь, торопится… Не терпится ему объединить власть в своих руках, подмять под себя жречество. А там и реформа не за плечами – для волхвов не секрет, что задумал князь.

Борислав понимал, чего желает князь: возвеличить Перуна, объявив того верховным богом вместо Сварога. Князю нужен бог-воин, который закрепит за князем власть и признает право на совмещение двух статусов: религиозного и светского. Только волхвам, да и народу подобное не надобно – слишком большая власть развращает, так что придется Ярославу подвинуться.

На первом ряду Борислав заметил Влада, племянника, и Дару, дочь Милены, они сидели на трибуне со скучающим видом. Племянник, конечно, не хотел никуда ехать, они на днях даже немного повздорили. Пришлось пообещать, что в ближайшие выходные Ярослав и Влад отправятся в Сочи – покататься на горных лыжах. Молодежи дела нет до религиозных традиций, они считают это пережитком, но всего в нескольких километрах от Москвы все по-другому.

Борислав обошел деревянные идолы; волхвы, следующие за ним, подносили необходимые требы: Рожаницам – кашу, Макоши – веретено с пряжей, Перуну – черного петуха, Сварогу – подкову на счастье, а перед идолом Даждьбога развели огонь. Затем процессия направилась к идолу Велеса, стоящему отдельно. Борислав снял с шеи шнурок с медвежьим клыком и повесил его на истукана. После верховный волхв по ступенькам поднялся на вершину кургана, где были захоронены князья, оставившие след в истории страны.

«Братья и сестры, – начал свою речь Борислав. Его голос, многократно усиленный микрофоном, разнесся по Красной площади. – Сегодня, четырнадцатого лютеня, мы собрались, чтобы сжечь поганое чучело лже-святого. Все мы знаем…» – текст звучал выверено и убедительно.

Напротив кургана был установлен огромный экран, и на нем Борислав видел себя: темные волосы выбриты наголо, оставлена лишь длинная прядь, заплетённая в тонкую косичку. Борода аккуратно подстрижена, Борислав регулярно наведывался в барбершоп. Медвежья шуба сидит на верховном волхве намного лучше, чем на князе, подчеркивая высокий рост и широкие плечи Борислава. На правом плече льняной рубахи вышит крокодил с укороченной мордой – знак Ящера, Борислав служит именно этому богу.

«Вы знаете, латиняне вплотную приблизились к границам нашего государства, их ложные святые смущают незрелые умы, – Борислав сделал паузу, чтобы потомить слушателей. – А потому мы должны разоблачить их. Как вот этого…» – он повел рукой, указывая на подножие кургана.

На экране высветился шест, к которому была привязана восковая кукла, изображающая мужчину в темных одеждах, в правой руке кукла держала огромное сердце.

«Полюбуйтесь! – гремел голос верховного волхва. – Этот святой Валентин искушает наших детей. Поклонение ему проникло в школы, подобно наркотической отраве. Дети обмениваются валентинками, не понимая, что поклоняются лже-богам латинян. Так выжжем, братья и сестры, эту заразу с корнем!»