21. глава 20

- Но она была упрямой до конца. Врача сразу не вызвали, она не позволила. Хотела попасть к Кристине на выступление. В театре был самый настоящий аншлаг.

Леша тоже пытался отговорить мать, но все бесполезно. Как я понял, она списала плохое самочувствие на побочные от новых лекарств.

Кристина выступила очень успешно, ей аплодировали стоя. Публика никак не могла успокоиться, вся сцена была уложена цветами.

Прям в конце уже выступления Маша уже не могла держаться. Ее увезли прям оттуда в больницу. Дети были все время рядом...в отличие от меня. Она уже начала бредить, ничего не понимала,но все время звала меня.

Дедушка замолчал и закрыл глаза, в уголках которых появились первые слезинки. Не открывая глаз, он продолжил :

- Оказывается, у нее отказали почки, пошла интоксикация всего организма. Последние часы она держалась только за счет здорового сердца. Врачи ее не спасли...

Я прилетел всего через пару часов, после ее... Понимаешь, Ангелин? Пару часов мне не хватило, чтобы проститься со своей Машей, услышать ее последние слова.

Если с Лешей мы поддерживали друг друга, то Кристина держалась все время отстраненно. Все списывали это на стресс сначала. Она не выходила из комнаты, почти ничего не ела и ни с кем не общалась. А через пару недель после похорон, сказала, что считает меня полностью виновным в смерти матери.

Если бы я не возил везде ее с собой, она бы никогда не заболела так сильно. А будь я дома, может быть бы удалось ее спасти.

Но больше всего еще потрясло то, что балетом она решила больше никогда не заниматься. Так как выходя на сцену, всегда будет вспоминать лицо матери в последние минуты ее жизни.

Я был зол на нее за все это. Вместо того, чтобы поддерживать друг друга и быть как никогда сплоченными, она возненавидела меня. Все свои награждения, грамоты и медали она сложила в ящик и хотела сжечь. Чудом нам с Лешей удалось все спасти.

Время шло, но на контакт со мной она никак не шла. Леша пробовал с ней общаться, разговаривать, но своего мнения обо мне она так и не поменяла.

А в один день она и вовсе сказала, что уходит из дома. Я взбесился тогда, решил, что так она пытается сделать мне больно, хотя, куда сильнее? В тот день мы многого наговорили друг другу плохого.

В порыве злости я сказал, что, если хочет уйти, пусть уходит, я не буду держать. Но уходит без ничего. Если не хочет носить мою фамилию и жить в одном доме, значит пусть живет без моих денег, фамильных драгоценностей, и Леше запретил всячески помогать сестре.

На ней были только лишь серьги, которые передавались в нашей семье по женской линии и маленький рюкзак с вещами. Все! Наследница Мальтовых, как какая-нибудь нищенка пошла скитаться.

Она к тому же и школу до конца не закончила, только неполное среднее образование. Я бы мог запереть ее в доме, приставить охрану к ней. Но в тот момент думал, что ей нужна именно свобода. Ее глоток и реальная жизнь вне дома отрезвит Кристину, приведет в чувства. Это, как психотерапия.

Она ведь и жизни другой никогда не видела. Не знает, что существует бедность, преступность, безысходность. Она жила ведь, как принцесса, но капризной и высокомерной никогда не была.

Думал пару дней, от силы неделя может, и она прибежит обратно, станет просить прощения. Но нет. Ни через одну, ни через две недели, даже через месяц она так и не вернулась назад домой.

Я тайком приглядывал за ней, даже через Лешу пытался давать ей деньги. Но она очень гордая, моя девочка.

Кристина устроилась посудомойкой на работу. Представляешь, моя принцесса, которая всю жизнь спала на шелковых простынях и тяжелее ложки ничего не держала, стала горбатиться и обслуживать других!