И в эту отчаянную воздушную схватку с ходу врезались четыре истребителя летчиков-штрафников.

– «Первый», прием, «фриц» сзади за тобой!

– Вот черт! Ухожу от атаки, прикрой!

– Я – «Леопард», прием. «Первый», иду на помощь, держись!

Александр Волин, командир звена штрафников в этом вылете, свалил истребитель на крыло, переворотом введя Як-1 в пикирование. Низко над водой мелькнул «Мессершмитт» с угловатыми, словно обрубленными, крыльями. Он преследовал одного из «красноносых» «яков».

«Фриц» так был увлечен погоней, что и не заметил, как попал в прицел летчику-штрафнику Александру Волину. Тот подтянул ручку на себя и открыл огонь из пушки и пулеметов. Набрав скорость на пикировании, Як-1 Волина мог сманеврировать в любую сторону, удерживая «мессера» в прицеле. Пара очередей – и гитлеровский истребитель превращается в пылающий факел.

Истребитель летчика-штрафника за секунду пролетел рядом с другим «яком», пройдя рядом с ним крыло в крыло. Александр Волин увидел на бортах соседнего истребителя нарисованных черных пантер – так, значит, это он сейчас самого Алелюхина выручил?!

И, словно в подтверждение мыслей летчика, из наушников шлемофона раздался голос:

– «Леопард», спасибо, что помог, прием. Я этого «мессера» никак с загривка скинуть не мог.

– Ничего, у тебя на истребителе черные пантеры нарисованы, у меня – леопард… Свои своих не бросают, – рассмеялся Волин в ларингофоны. И в ответ услышал смех:

– Повоюем, прием!..

Як-1 резко отвалил в сторону.

Пара Як-1 и пара ЛаГГ-3 связали боем «Мессершмиттов» и дали возможность истребителям Алексея Алелюхина выйти из боя.

Внезапно в наушниках раздался взволнованный голос одного из летчиков:

– Командир, справа-сзади, выше тебя – пара!

И тут же ведомый Георгий Туманишвили резким разворотом вышел «напересечку» паре «Худых». Несколькими очередями он сорвал их атаку на истребитель ведущего. Ведомый – это «щит пары»!

– Я – «Леопард, вас понял. «Туман», уходим левым разворотом!

Два «Яка» выполнили маневр слитно, будто были единым целым. «Мессершмитты» открыли огонь с дальней дистанции и, естественно, попаданий не добились. Решительно маневрируя, верткие «яки» сковали боем «худых».

А пара ЛаГГ-3 тем временем в хвост и в гриву лупила немецкие пикировщики. Одной короткой очереди 20-миллиметровой пушки, крупнокалиберного пулемета и двух обычных хватало, чтобы превратить неуклюжий «лапотник» в огненные ошметки.

Александр Волин выполнил петлю Нестерова. Огненные плети пулеметно-пушечного огня «Мессершмиттов» остались внизу, загибаясь по дуге вниз. Вытянутые, «худые» силуэты «Мессершмиттов» мелькнули внизу.

– Ведомый, прикрой – атакую! – Александр Волин, продолжая нисходящую траекторию мертвой петли, зашел в хвост ведущему «мессеру».

Дымно-огненные струи трассеров прошили воздух совсем рядом с угловатой кабиной «Мессершмитта». Ведущий немецкой пары не выдержал и отвалил в сторону, подставляя под удар своего ведомого.

– «Туман», атакуй – прикрываю!

Истребитель Туманишвили покачал крыльями и ринулся вперед. Сверкнули трассы пушки и пулеметов, оставляя огненные отметины на фюзеляже и крыльях «Мессершмитта». Он задымил и свалился в штопор.

В яростном воздушном бою ревели перегруженные моторы, хрипло рычали в ларингофоны летчики. Воздух разрывали в клочья бешено вращающиеся лопасти винтов и огненные трассы пушек и пулеметов. Рушились огненными факелами в Волгу сбитые наши и немецкие самолеты. Белели купола парашютов спасшихся летчиков. И на каждый сбитый краснозвездный «ястребок» приходилось по два-три, а то и больше уничтоженных немецких стервятников.