– Да вот, захотел узнать, как ты тут поживаешь, и спросить, не хочешь ли домой.

– Домой? Когда?

– Завтра. В крайнем случае послезавтра.

Катька сникла, как увядший цветок.

– Так я и знала. Что, твоя командировка уже закончилась?

Отец развел руками:

– Почти.

– Но я не хочу отсюда уезжать! Что мне в Воронеже делать?! – Катька капризно затопала ногами и отвернулась, а по ее щекам в два ручья заструились горькие слезы. И чем больше отец ее уговаривал уехать, тем громче она рыдала.

Подошло время ужина, но Катька от еды отказалась и удалилась в сарай. Там она улеглась на сено и продолжала страдать, но уже молча.

Родительское сердце не выдержало. После ужина Юрий Евгеньевич вместе с ребятами пришел в штаб-квартиру, уселся рядом с Катькой на покрывало и погладил дочь по плечу:

– Не плачь, пожалуйста. Ну, если тебе так хочется, можешь остаться здесь еще денька на два.

– На два? – Катька привстала и улеглась снова. – Нет, этого мало.

– Извини, но на больший срок я не смогу задержаться.

– Да, конечно, для тебя твоя работа дороже родной дочери, – всхлипнула Катька, и ее плечи вновь затряслись в беззвучном плаче.

Тимоша, все это время неподвижно сидевший на правой лапе, сменил ее на левую и застыл в прежней позе. Царская птица не снизошла до человеческой суеты.

Юрий Евгеньевич вздрогнул и приподнялся:

– Он что, живой? А я, когда вошел, подумал, что вы где-то птичье чучело раздобыли.

– Что вы! Конечно, живой. Это сокол-балобан, его сегодня Лешка на собачьем пляже нашла, – сообщил Ромка.

– И что же вы с ним собираетесь делать?

– Я хочу, чтобы он остался у нас, а они – нет. А выпустить на волю его нельзя, у него крыло повреждено.

– Мне кажется, его надо отвезти в Москву, в соколиный центр, – вставила Лешка. – Как вы думаете, это хорошая идея?

Юрий Евгеньевич ей ответил не сразу. Он неожиданно задумался, даже глаза прикрыл и после некоторого молчания сказал:

– Пожалуй, я знаю, куда можно пристроить вашего сокола. У меня есть знакомый орнитолог, он как раз заведует питомником хищных птиц на Соколиной горе.

– Что это за гора такая? Впервые о ней слышу! – воскликнул Ромка.

– «Соколиная гора» – это название небольшого, но замечательного заповедника на Дону. По дороге из Москвы мы с Катей можем туда заехать и пристроить птицу. Можете не сомневаться, она попадет в хорошие руки. Уход по всем правилам науки ей обеспечен. Кстати, Катюша, и твоя мечта наконец сбудется, ты увидишь необыкновенно красивые места. Ты ведь давно хотела попасть на Соколиную гору. Ты меня слышишь? – Юрий Евгеньевич тронул Катьку за плечо, но та даже не шевельнулась. – Ты что, не рада? А помнишь, как ты обиделась, когда весной я не смог взять тебя с собой в этот заповедник?

– Хороша ложка к обеду. А сейчас мне и здесь неплохо, – пробурчала Катька и, откинув покрывало, зарылась в сено.

А Ромка встал, потоптался возле Катькиного отца и робко попросил:

– А нельзя ли и нам поехать с вами? Что вам стоит взять нас с собой? Мы посмотрим на этот заповедник, а потом сами домой на поезде вернемся. Ведь это недалеко от Воронежа, да?

Катька от Ромкиной идеи пришла в бурный восторг. Она подскочила, как распрямившаяся пружинка, и обеими руками обхватила шею отца.

– Папа, пожалуйста, очень тебя прошу, возьми нас всех в твой заповедник! Я тогда всегда буду тебя слушаться. И маму тоже, честное слово.

И Юрий Евгеньевич сдался:

– А родители их отпустят?

– Отпустят, если ты попросишь. Сделай это прямо сейчас!

– И с Ниной Сергеевной тоже поговорите, чтобы она приглядела за моим Попкой и Лешкиным Диком, – расхрабрился Ромка.