Но всё же род Бэхингем - древний (говоря начистоту, куда древнее королевского). Опять же, Бэхингемы - единственная фамилия, которая без приставки произносится. Как у королей, у Вулго.

На то воля принца была, чтобы все многочисленные бастарды Морето, от герцога Бэхингема, на королевскую службу заступали. Мол, это ничего, что бастарды, так бастарды ведь от Бэхингема.

Герцогу отступать некуда было - вроде невиданная милость. Потому едва очередному Морето семь годов минует - извольте пожаловать на королевскую службу. В пажи там, в виночерпии, в ключники. А то и в оруженосцы.

Геор единственный, кто с королевской службы сбежал. И в Бэхингем попрощаться заехал.

С сестрой попрощаться. Для этого, как всегда, камешками в окно вызвал. Глубокой ночью.  

Больно было прощаться - жуть.

Как она одна, без Геора, без его рассказов? Он же «её-лучший-любимый-дорогой-золотой-в-мире-брат»…

А Геор пообещал, что теперь рассказы ещё чуднее будут, «морем клянусь!», потому что будет он писать не о Таллии и Бэхингеме, а самых настоящих заморских странах и диковинках. А здесь ему оставаться нет никакой возможности, король решил, что для дворцовой службы старший Морето непригодный, потому в Орден Тигриного Когтя направляет, братом.

В морской же службе Геору было отказано. И, к сожалению, виной тому сама леди Бэхингем была.

Точнее, не сама она, конечно, а инцидент.

Тот самый, о котором будет ещё время обстоятельно вспомнить.   

- А без моря мне и жизнь не жизнь, - вздыхал брат и всё по волосам её гладил.

И ведь не соврал!

Писал, писал исправно, так навостырился словом владеть, что Киаран, читая письма брата из года в год, словно сама в семи морях побывала, с виернами и гидрами сражалась, и даже как будто якула в небе видела собственными глазами.

Можно сказать, выросла на письмах любимого брата. Помимо боевых да морских премудростей, скучнющих теоретических дисциплин ну и «самковедения» - это она так из мести замковедение обзывала, а именно науку для леди первостатейную.

Вздрогнув, точно очнувшись, Киаран оторвала взгляд от расплывшихся перед глазами строк и помотала головой. Иссиня-чёрные кудри весело заскакали по плечам.

Ну вот как Геору это удаётся?

Читаешь, читаешь его письмо, и вот ты уже не леди Бэхингем, благородная девица двадцати лет отроду, которая не только мечом махать горазда, но и хозяйство в замке вести умеет, с бухгалтерией не понаслышке знакома, а уж мореплаватель из неё такой, что любо-дорого, вон, отец и тот не сомневался, когда ставил во главе флотилии, вместо себя по торговым делам отпускал в Филиппинку и Магрид. И с корсарами сражались, бывало, и в шторм попадали не раз, и от гигантских медуз уходили. И все моряки в один голос заявляли - лучшего капитана, чем герцогская дочка и представить себе невозможно…  

Здоровье отца в последнее время оставляло желать лучшего, так что забот у леди Бэхингем с каждым годом ощутимо прибавлялось, отчего казалась себе взрослой, да что там взрослой, зрелой не по годам.

Но вот получит от Геора весточку, и как молнией прошибает, глаза на мокром месте, в груди щемит, и вовсе она никакая не леди-хозяйка пусть небольшого, но самого стратегически важного герцогства в Таллии, а кудрявый сорванец с деревянным мечом, весь в синяках-царапинах, как бродячий котёнок. Сидит, подперев щёку ладонью и с открытым ртом слушает любимого брата.

Вздохнула. Придвинула к себе письмо и снова забегала глазами по строчкам…

3. Глава 2

Герцогство Бэхингем,

месяц тому назад

Я и в самом деле призываю тебя, дорогая сестрёнка бросить Таллию.