– Виноват, не сдержался…

– «Не сдержался»! Убедительно. Ответ достоин похвалы. Да ты соображаешь, что говоришь? Кто же после этого выпустит тебя в небо?

Я молчал. Инструктор обратился к курсантам:

– А вы чего стоите? Меняйте амортизатор… – и он отошел от самолета, закурил, прохаживаясь взад-вперед по стоянке.

Я с товарищами приступил к замене амортизационного пакета костыля. Механик, руководивший нашей работой, заметил тогда:

– Ну, парень, ты даешь!.. Рехнулся, что ли? Кто-то предположил:

– Теперь получит по первое число.

– Леший меня попутал, – в сердцах произнес я.

– Леший не леший, а сам себе ты изрядно напутал, – ворчал механик.

Минут через тридцать он доложил инструктору об устранении неисправности и готовности самолета.

Николай Федорович подошел, приказал мне выйти из строя и спросил:

– Одумались?

– Одумался. Виноват! Такое в моей жизни не повторится…

– «Не повторится»… То, что вы совершили, – грубейшая недисциплинированность! Такое нетерпимо в авиации. Небу нужны люди, не только умеющие летать, но способные подчинять свои эмоции разуму. Только из таких выходят умелые воздушные бойцы. Не знаю, как решится вопрос о продолжении вашей учебы, но от полетов на неделю отстраняю, – заключил инструктор. – Будете встречать самолеты…

Многое я передумал в свой «нелетный» период. Особенно мучили угрызения совести во время занятий на тренажере – «журавле». Тренировка на нем для курсанта, уже летающего самостоятельно, считалась унизительной.

Но неделя прошла. Накануне предстоящего летного дня при разборе полетов инструктор обратился к курсантам с вопросом:

– Как вы находите «несдержавшегося», не пора ли ему оставить «журавля» в покое?

Ребята поняли, что вопрос касается меня, и дружно ответили:

– Пора! Разрешите ему летать.

– Как вы решили, так тому и быть! – согласился Кобзев. – Евстигнеев, учтите, малейшее нарушение – и вам уже не быть в аэроклубе. Уяснили?

Мой ответ был весьма лаконичен – «да».

На следующее утро, выполнив контрольно-провозной полет с инструктором, я продолжил самостоятельные полеты.

Прошел месяц. Я летал без особых замечаний, приближаясь к завершению программы. И вдруг, как говорится, ни с того ни с сего, опаздываю к отъезду автомашины на аэродром. День не летаю, за ним другой, на третий пора идти к инструктору с повинной, а я не могу себя переломить – неудобно. И тогда принимаю решение прекратить учебу в аэроклубе.

Через неделю моего отсутствия в аэроклубе в один из дней, когда из-за сильного дождя и низкой облачности затих гул моторов на аэродроме, Николай Федорович пришел ко мне домой. Я не ожидал этого визита и очень удивился, увидев инструктора.

Поздоровались. Я представил Кобзева сестре:

– Поля, это Николай Федорович, мой инструктор в аэроклубе.

Она вышла из комнаты, чтобы не мешать нашему разговору. Стульев не было, присели на табуретки. Осмотрев небогатую обстановку, Кобзев сказал:

– Вижу: жив и здоров, а авиацию забыл. На полетах не бываешь… Не ладится на работе?

– Нет, с работой в порядке. Деталь одна капризничала, но «уговорили» – пошла. Теперь все как будто нормально.

– Вот и хорошо. Можно приступить к полетам, – поддержал мысль инструктор.

– Николай Федорович, устал я. Пока сдашь смену, пока вымоешься в душевой, глядишь, уже бежать к автомашине, чтобы успеть на аэродром. В первую смену тоже не лучше: та же суета, еле успеваешь на завод. Нигде я не бываю, ничего не вижу. Спрашивается, к чему все это? Представим, что окончу аэроклуб, а дальше что? Два, три года пройдет – и все превратится в ненужную забаву юности. Не так ли?