Оделл Пай, неправдоподобно огромный, с растрепанными рыжими волосами, с лицом, испятнанным угрями и веснушками, подошел к Теду, который лежал на земле, скорчившись и истекая кровью. Оделл пнул его в спину, от боли Тед распрямился, и Оделл взял у него пистолет.

– Пушка, – гордо сказал Оделл, подавая Ламару «смит-вессон» Теда.

– Да, Оделл, это она, пушка. – Ламар снова повернулся к Баду: – Ну что, папаша, если ты этого еще сам не понял, то, так и быть, скажу, что твоя песенка спета. Я никогда не убивал копов, этим дерьмом занимались другие. Но я помню, что много лет назад именно вы, легавые, убили моего старика. Меня самого тогда еще на свете не было.

– В рот тебя, Пай, и ту кобылу, которая родила тебя на свет. Мы тебя все равно возьмем, вот увидишь.

– Ты тоже посмотришь, полицейский. Я собираюсь прогуляться по штату так, чтобы эту прогулку запомнили надолго. Через сто лет папочки будут пугать на ночь своих сопливцев именем Ламара Пая, оклахомского льва. Оделл, всади пулю в передатчик в машине и посмотри, нет ли там оружия.

Оделл пошел к машине. Бад слышал выстрел, который разнес вдребезги радиотелефон, и звук открываемого багажника.

Ужье, ужье, – пел Оделл, и Бад увидел, как он потрясает зачехленной АР-15 Теда.

«Вот дерьмо», – подумал Бад.

Потом его осенило: «Еще не все потеряно». Он вспомнил, что в ножной кобуре у него лежит «смит» тридцать восьмого калибра.

Когда Ламар отвернулся, Бад согнулся и достал рукой до кобуры, но он не смог расстегнуть клапан, так как рука была в крови и скользила. Пока он счищал кровь с пальцев, момент был упущен. Ламар с быстротой молнии подскочил к Баду, наступил огромным ботинком на его лодыжку и, придавив ее к земле, нагнулся и взял маленький пистолет.

– Такой здоровый мужик и таскает такую дамскую штучку – тебе должно быть стыдно.

Он отшвырнул пистолетик в сторону.

– Не убивайте меня! Я прошу вас, не убивайте меня! – верещал Тед.

– Тед, заткнись, – рявкнул Бад.

– Думаю, что он не слышит твоего приказа, – сказал Ламар. – Он вовсе потерял рассудок.

– Он еще совсем ребенок. Пощади его, оставь ему жизнь. Он еще даже не стал капралом. У него жена. Когда-нибудь у него будут дети. Не трогай его. Убей меня. Я старик, у меня уже дети взрослые.

Глаза Ламара расширились в притворном изумлении.

– Вот что я тебе скажу, – произнес он. – Как насчет того, что я убью вас обоих, а вы потом на небесах сами разберетесь, кого из вас я должен был убить первым? – Он посчитал свою шутку весьма забавной. Затем повернулся к Оделлу: – Оделл, веди сюда этого треклятого Ричарда и стариков. Нам надо побыстрее выбираться, кто-нибудь мог слышать всю эту пальбу. Стариков мы берем с собой.

Ламар опустился на колени рядом с Бадом.

– Тебе очень больно? Я могу пристрелить тебя сейчас, чтобы ты не очень мучился.

– Отвяжись, Пай.

– А ты молодчина, я люблю таких мужиков. Но, скажу я тебе, у твоего напарника точно ничего нет там, где должны быть яйца. Он плачет, как ребенок. Я ненавижу детей.

– Он же совсем молодой парнишка, ты, дерьмо!

– Все же ему стоило бы научиться сдерживать слезы. Детишки не нравятся никому. Кстати, как вы нас нащупали?

– Было экстренное оповещение. Через минуту здесь будет шестьдесят машин.

– Ты хочешь предстать перед Господом с ложью на устах? Приятель, разве ты не знаешь, что это прямая дорога в ад? Ты бы лучше помолился о спасении своей души.

– Пай, не убивай мальчишку и стариков не трогай. Отпусти их. Ты получил меня – старого сержанта. Может, этого хватит на сегодня?

– Да, упрямства тебе не занимать, – сказал Ламар, – но мне все равно придется вас убить.