Романтичная Ларочка, нарыдавшись на «Травиате», приходит домой и вместо того, чтобы доплакать на груди любящего мужа, натыкается на этот ходячий кактус: «Лариса? Ты поздно сегодня!» Ох, сбежит она от него! Встретит человека, который ей улыбнется, и сбежит. И правильно, между прочим, сделает…

Размышляя о том, как я повела бы себя на месте Вересовой, я поставила машину на стоянку во дворе и зашла в подъезд. Пока я медленно поднималась по лестнице, на которой из какой-то квартиры вкусно пахло борщом, размышления мои приняли другое направление. Теперь я подумала о том, как устала, и попыталась вспомнить, что у меня в холодильнике есть такого, из чего можно соорудить ужин.

А когда вошла в квартиру и сбросила туфли, поняла: на то, чтобы готовить, нет ни сил, ни желания. Как же изматывает бестолковая работа! Бродишь за подопечной, бродишь, и все время настороже, как бы она тебя не вычислила. От такой «прогулки» устаешь, будто кирпичи носила…

И все же съесть что-нибудь надо. Я вынула из холодильника две сосиски, сунула их в микроволновую печь. Вот вам, барышня, и ужин. Простенько, без особых затрат, но достаточно питательно. Зато я вволю побаловала себя большой, почти поллитровой, кружкой черного кофе. И сразу стало веселей.

Раз такое дело, решила заняться рутиной – ненавистной мне канцелярией. Не знаю, как это было раньше, но в современных условиях детективу без канцелярии никак нельзя. Письменный отчет нужен в двух экземплярах: один клиенту, второй себе в архив. Счет тоже в двух экземплярах: один, опять же, клиенту, второй – для налоговой инспекции. И подробный отчет о расходах, которые идут за счет клиента: всякие чеки, билеты, все это надо описать и приложить. Кроме того, необходимо в особом журнале зарегистрировать заказ, характер работы, время ее выполнения, данные клиента и результаты. Это – если милиция или прокуратура заинтересуются. Так что контора не простаивает. «Контора пишет», как говаривал незабвенный Остап Бендер.

Работу с Вересовыми, будем считать, я закончила. Теперь следует оформить все нужные документы, и чем раньше – тем лучше. Так что пришлось мне садиться за письменный стол. В отчете я сообщила Вересову, что его подозрения в отношении супруги не подтвердились, к утечке информации она никакого отношения не имеет. И что ни с кем из мужчин она в эти дни также не встречалась. В качестве доказательства приложила все сделанные мною записи. Пусть слушает. Там записей часов на десять. Пока Вересов их все прослушает, поймет, какой он непроходимый идиот, и побежит мириться к своей Ларисе Витальевне. И это будет хорошо.

Вересов позвонил около десяти часов утра. Видно, приехал в свою фирму, разобрался с текущими делами – и сразу к телефону. Еще бы: по сути дела, на кону стояли и его семейная жизнь, и существование фирмы, которой он очень дорожил. Так что стремление побыстрей узнать результаты моей работы вполне понятны.

Я попросила его приехать и, по возможности, в самое ближайшее время. «Де-факто» я свою работу закончила, и теперь мне хотелось побыстрей закончить ее «де-юре».

– Каковы результаты? – не удержавшись, спросил Вересов.

Я понимала его нетерпение, но рассказывать что-либо принципиально не стала.

– Геннадий Валентинович, вы же понимаете, что по телефону я вам ничего сказать не имею права. Разговор сугубо конфиденциальный.

Право-то я имела. Разговор наш ни на военную, ни на государственную тайну не тянул, но уж очень мне хотелось посмотреть на этого погрязшего в химических формулах и конкурентной борьбе сухаря, когда я сообщу, что жена его чиста и невинна, как голубка.