И тут майор увидел двоих. Увидел он их случайно, просто неудачно пошевелился и сбил прицел. Они каким-то образом миновали группу сержанта Кхазана и уходили на юг, вниз по склону, они бежали, пригнувшись, и у каждого из них было оружие. Но самое главное – они что-то тащили, бежали рядом друг с другом и тащили что-то, похожее на огромный баул, такой большой, что один тащил за одну ручку, а другой за другую.

Майор принял позицию «сидя», упер локти об колени. Лазерный прицел показал дистанцию до этих мужиков, которые вот-вот должны были скрыться, – семьсот восемьдесят метров, увеличивается. Из его винтовки, да еще и с глушителем, – уже не достать, несмотря на патрон SOST, или, как его называли моряки, Мк. 318 mod0. Какой-то умник из Пентагона сказал журналистам, что этот патрон равноценен 7.62*51 NATO – вот его бы сюда, этого умного.

Трофей!!!

Германскую винтовку он нашел совсем рядом, она бесхозно лежала в пыли. Винтовка была тяжелой, с длинным стволом и ортопедическим прикладом, в руку она легла непривычно, но удобно, щека приклада подперла голову. Прицел был обычным, дневным, и он был вынужден целиться через монокуляр на каске, видно было предельно хреново – но бегущих мужиков он видел. До них уже был как минимум километр.

Палец потянул спуск.

Спуск был непривычно легким, он «оборвался» почти сразу, винтовка лягнулась в плечо, громко бухнула – он не знал, под какой патрон винтовка, но явно не меньше 300 WinMag. В прицел было еле видно, как пуля ударила в землю, выбив из нее фонтан.

Ниже и левее. Хорошо хоть не выше, тогда бы пуля просто улетела незнамо куда.

Не трогая маховики прицела, а просто взяв поправку, благо сетка была стандартная, mil-dot, майор попытался передернуть затвор – но затвор не поворачивался. Не поворачивался, и все, а мужики то ли не поняли, что по ним стреляют, то ли еще что – они просто прибавили ходу.

– Твою мать!

Крепкое ругательство и рывок затвора помогли – оказывается, он здесь просто отводился назад, без поворота. Новый выстрел – и снова промах. Теперь те, кто бежал, уже поняли, что дело дрянь, но сделать ничего не успели. Третьим выстрелом майор попал одному из беглецов прямо в спину – его подбросило, как в кино, он упал с разбега и закувыркался под гору на осыпи, сбив с ног и второго.

Второй сделал ошибку – вместо того чтобы бежать, как зайцу, стремясь как можно быстрее разорвать расстояние между собой и снайпером, вместо того чтобы кувыркаться по скальной осыпи, пусть весь изобьешься, может, даже изломаешься, но останешься жив, – он залег за трупом своего сотоварища и попытался вести огонь в ответ. Четвертым выстрелом майор снова промахнулся, пятым, шестым и седьмым попал. Стрельбы с того места, где валялся баул и лежали двое, – больше не было…

Болела голова. Сильно. Отчего-то саднило глаза.

– Бульдог-четыре всем Бульдогам, доложить обстановку…

– Отель-Квебек-три всем станциям, тишина на линии, Бульдог-четыре, доложите обстановку. Вопрос – что у вас произошло?!

В голосе оператора в штабе проскальзывала паника.

– Отель-Квебек-три, танго обстреляли нас и пошли на прорыв, вынужден был вступить в бой. Остатки живой силы противника блокированы в кишлаке, группы приступили к зачистке.

– Бульдог-четыре, вы слышите меня? Бульдог-четыре, доложите потери, прием!

– Потери доложить не могу, Отель-Квебек-три. Перекличка еще не проводилась, группам поставлена задача по зачистке. По окончании выйду на связь с окончательным докладом, прием.

– Принято, Бульдог-четыре, мы приняли решение о вашей эвакуации, вертолет будет через двадцать. – Майк, просим обозначить площадку.