?

– «Туманная бухта». Вино из Новой Зеландии. О нем прекрасные отзывы. У вас ведь оно есть, не так ли?

– Простите, мистер Брэдфорд. Никогда о нем не слышал. Но если вы хотите замечательный белый совиньон из Калифорнии…

– Нет, мне хотелось купить это вино из Новой Зеландии.

– Если у вас есть минутка, я быстро справлюсь у своего поставщика.

– Я подожду, – согласился я.

Адам тянул меня за руку к двери.

– Одну секунду.

Он взял телефонную трубку. Я пока затеял с Адамом игру: сколько бутылок дешевого вина Галло он может насчитать? Герб тем временем закончил разговор.

– Вы правы, – сказал он. – «Туманная бухта» имеется в продаже в Штатах, но только по специальному заказу. И только по два ящика на одного клиента, поскольку спрос на это вино очень большой, а поставки ограничены. Мой оптовик утверждает, что это практически самый лучший белый совиньон в мире, но если вы хотите его заполучить – придется раскошелиться. Восемнадцать девяносто девять за бутылку.

По специальному заказу. Бет трахала богатого любителя вин.

– Я подумаю, – сказал я.

Когда я вернулся домой, Бет удивилась, увидав меня с литровой бутылкой джина.

– У нас уже есть джин, – заметила она.

– Ага. Джилбис. Годится с тоником, но дерьмо, если хочется мартини.

– Ты все это купил у Герба? – осторожно спросила она.

Мне очень хотелось ответить: «Да, и я также выяснил, что он не продает „Туманную бухту“». Но вместо этого я сказал:

– Да нет, купил в магазине на Пост-роуд.

Я заметил, что ее глаза остановились на небольшом магазинном пакете, который Адам прижимал к груди. «Игрушки Тэлли», магазин впритык к заведению Герба. Глупо, Брэдфорд, глупее некуда. Теперь она знает, что ты врешь. Но она ничего не сказала, скорее всего, потому, что тоже пыталась решить, догадываюсь ли я, что и она врет.

– Пожалуй, я бы с удовольствием выпила мартини, – сказала Бет.

Мы выпили по бокалу, уложили детей спать, затем еще выпили. Мартини сделали крепким и экстрасухим. Идеальный ментальный новокаин. Настолько кстати, что можно сказать, у нас выдался еще один приятный вечер. Семга, поджаренная в легком лимонно-чесночном масле, получилась первоклассной. Что касается «Туманной бухты»… настоящее совершенство. Такое идеальное вино (особенно после двух мартини), что я временно отделался от навязчивой мысли насчет того, от кого Бет получила эту бутылку, и удачно острил, заставляя ее смеяться. Особенно когда рассказывал ей о своей недавней встрече с миссис Деборой Батт Боулс и ее новой инкарнации в образе Марлен Дитрих. Может быть, все дело было в моем нервном состоянии, может быть, в выпивке или в том, что я в самом деле удачно выступал, – неважно почему, но Бет задыхалась от хохота, пока я ей рассказывал эту историю. Что, разумеется, мне очень польстило. Мне нравилось, когда она смеялась. Нравилось видеть, что она снова получает удовольствие от моего общества. И я надеялся, что, возможно, это признак того, что ничего плохого не происходит, просто я позволил своему воображению разгуляться. Это я о паранойе среднего возраста насчет другого мужика с превосходным вкусом (надо признать) относительно экзотических новозеландских вин.

– Бет… – сказал я, когда она наконец успокоилась.

– Да?

Я взял ее за руку:

– Было хорошо.

Я почувствовал, как она застыла.

– Да, – сказала она, – верно.

– Нам нужно это чаще повторять.

– Ты хочешь сказать, напиваться?

– Я хотел сказать, общаться.

Она вырвала руку:

– Не порть…

– Я ничего не хочу портить. Просто дело в том, что в последние месяцы наши отношения были далеки…

– Ничего подобного, – возразила она.