– Это как вы сами решите, миссис Боулс…

Она направилась к двери, затем повернулась и с ухмылкой оглядела меня:

– Знаете что… Уверена, что ваша маленькая женушка смотрит на вас каждую ночь и думает: «Как же мне повезло».

Я почувствовал, как правая рука сжимается в кулак. Я тут же спрятал ее за спину.

– Всего доброго, миссис Боулс. Моя секретарша позвонит вам, как только мы получим ответ.

Она повернулась на каблуках и вышла. Я было потянулся к телефону, но остановил себя. Нет, не делай этого. И не тянись за бутылкой. Просто сегодня плохой день, вот и все. Очень, очень плохой день.

Я сел в кресло за письменным столом. Успокоившись, нажал кнопку интеркома:

– Эстелл…

– Вы живы-здоровы после этой встречи, мистер Брэдфорд?

– Все проще пареной репы. Но тем не менее, когда миссис Боулс позвонит, скажи ей, что банк отказался дать ей деньги… но что я ищу другие возможности. И если она страстно захочет поговорить со мной, скажи, что я уехал по делу и до меня нельзя будет добраться до середины следующей недели.

– А если она пожелает поговорить с мистером Майлом…

– Не беспокой Джека по этому вопросу. У него сейчас забот выше головы.

– Что-нибудь еще, мистер Брэдфорд?

– Моя жена…

Через три минуты она по интеркому сообщила мне то, в чем я, собственно, не сомневался:

– Простите, мистер Брэдфорд. Никто не отвечает…

Я внезапно решил уйти из офиса. Схватил свой кейс, пальто и направился к двери. Эстелл удивленно воззрилась на меня.

– Я погано себя чувствую, – заявил я. – Решил на этом закончить.

– Может быть, нужен доктор или еще что-нибудь? – с беспокойством спросила она.

– Нет, мне бы только в койку. Что-то вроде желудочного гриппа. Сутки, и я буду в порядке. Нет ведь ничего срочного?

– Ничего такого, что не может подождать до понедельника.

– Отлично. И если позвонит моя жена… – Эстелл выжидающе смотрела на меня, – просто скажи, что я вышел. Хочу устроить ей сюрприз дома.

Я видел, что Эстелл с трудом старается удержать ползущие кверху брови.

– Как скажете, мистер Брэдфорд. Мне вызвать машину, чтобы отвезти вас на Центральный вокзал?

– Быстрее поймать внизу такси, – отказался я.

– Выздоравливайте, мистер Брэдфорд.

Она знала, что я вру.

– Постараюсь. Хороших выходных, Эстелл.

Поезд в 12.46 с Центрального вокзала был почти пустым. Пустой была и платформа в Нью-Кройдоне. Я быстро пошел по Адамс-авеню, удивляясь, что чувствую себя не на своем месте. В рабочий день в половине второго трудно встретить мужчину от двадцати до пятидесяти лет на улицах Нью-Кройдона. В это время город становится царством образованных женщин, которые, как Бет, когда-то любили сидеть на полу в общежитии какого-нибудь колледжа вроде Смит или Уеллсли, передавая друг другу трубку с гашишем, потягивая дешевое вино и давая клятвы никогда не превращаться в домохозяек в таком аккуратном пригороде, как этот.

И тем не менее все они оказались здесь, одетые в лучшие одежки а-ля-Шотландия от «Брукс-энд-бразерс» и хаки, худенькие, со все еще белоснежными зубами, все еще блестящими волосами (которые все еще стягивает черная шелковая лента). Их тридцатилетние лица все еще выказывают разочарование, которое неизбежно вызывают у них мужья и дети. Просыпаются ли они так часто, как я, в неурочный час ночью и удивляются, как вышло, что они подчинились инерции? Или попросту воспринимают Нью-Кройдон как уютное гнездышко, дарованное им судьбой? Понимая, что во вселенском масштабе у них практически нет причин для жалоб: жизнь их удобна и хорошо устроена.

Когда я свернул на свою улицу, то услышал, как в груди бьется сердце. Что, если я застану дома этого мужика?