– Вы это видели?

– Конечно, видела, и неоднократно, – с достоинством ответствовала Татьяна Петровна, откладывая в сторону ложечку и вплотную принимаясь за чай.

Она не обманывала, Лешкин сотовый по сто десять раз на дню видели все сотрудники нашего департамента. Прикупив новый дорогой коммуникатор, Алекс не упускал ни единой возможности продемонстрировать свое ценное приобретение коллегам.

– Вы письмо получили? – не отставал от завсекши Лешка.

– Какой номер? – встрепенулась Танечка.

Она у нас уже второй месяц ведает почтой и при слове «письмо» машинально тянется к богатой коллекции деловой переписки, собранной в толстокожей папке, которая цветом, размером и весом напоминает небольшую надгробную плиту из серого гранита.

– Плюс семь восемьсот шестьдесят один двести сорок два двадцать два тридцать, – скороговоркой пробормотал Лешка.

– Что-то не вижу, – огорченно сказала Танечка, судорожно перелистывая страницы почтового талмуда. – Это входящий номер письма или исходящий?

– Это номер моего мобильного! – рявкнул Лешка, в тысяча первый раз продемонстрировав свой дорогой телефон. – Я спрашиваю, вы получали эсэмэску от МЧС? Теперь они рассылают сообщения на мобильники.

– Ты говоришь про утреннее предупреждение об усилении ветра? – до меня дошло, о каком письме толкует взволнованный коллега, правда, я не поняла, чего ради он так распереживался. – Точно, было такое письмо. «Чрезвычайники» обещали шквальный ветер порывами до двадцати пяти метров в секунду.

– Не обманули, – удовлетворенно молвила Татьяна Петровна и кивком указала на окно.

Мимо него со скоростью, вполне сопоставимой с означенной, пролетел надутый ветром полиэтиленовый пакет с логотипом соседней булочной. Вековые платаны и бронзовый всадник перед зданием администрации сопротивлялись шторму стойко, но пешеходы в подветренном направлении перемещались с большим ускорением.

– Это еще ничего, – с облегчением закрыв не пригодившуюся почтовую папку, сказала Танечка. – Представляю, что сейчас делается в Новоросси… Ой!

– Вот именно! – страдальчески выдохнул Лешка. – А японцев-то повезли как раз в Новороссийск!

– Не приняв во внимание своевременно поступившее штормовое предупреждение, – задумчиво молвила завсекша и пристально посмотрела на Лешку.

Стало ясно, с какой формулировкой уволит провинившегося наш гневливый шеф. Заодно прояснилась и личность дежурного козла отпущения. Лешка, поднаторевший в дворцовых интригах, почуял, куда штормовой ветер дует, и поспешил перевести стрелки:

– Это Сэм предложил Новороссийск, я-то предлагал просто выгулять самураев по нашему Арбату!

У Лешкиной двоюродной сестрицы Мари как раз на Арбате сувенирная лавочка, а наш дорогой коллега всегда готов порадеть родному человечку. Редкая иностранная делегация, посетившая наш богоспасаемый град, убывает восвояси без полного комплекта фаянсовых статуэток казаков и казачек, декоративных макитр и подносов из лакированной лозы.

На ясное чело завсекши набежала тень. Сэм, он же Семен Кочерыжкин, – сын ее задушевной подруги из управления протоколом. Татьяна Петровна за тридцатилетним мальчуганом по-свойски приглядывает, так сказать, опекает кроху Маугли в административных джунглях. Смекнув, что Семен рискует угодить под раздачу, мудрая женщина отказалась от мысли персонифицировать вину за содеянное и со вздохом сказала:

– Надеюсь, с японцами ничего плохого не случится, иначе Иван Ильич нам всем устроит!

– Что он нам устроит? – с боязливым интересом спросила Танечка, при одном упоминании имени грозного шефа непроизвольно вжимая голову в плечи.