С материалистами же все проще. Они все как один договорились между собой – осознанные сны – это измененное состояние сознания, наступающее вследствие определенных действий и всплеска тех или иных гормонов. Никаких астралов, нижних миров, Лимба и прочей херни нет и не было. Это просто игра воображения и нашего собственного сознания. То есть проваливаясь куда-то вниз и оказываясь черт знает где с помощью порталов и дверей, мы не попадаем в другие миры, а просто глубже уходим в чертоги собственного сознания. И все, что ты там видишь – это кусочки тебя самого. И там не все так радужно, как тебе может показаться. Всякие жуткие твари в твоих снах – это сам. Твое низменное, внутреннее я. Как и прекрасные ангелы – это всего лишь воплощение всего самого доброго и лучшего в тебе.

Поэтому ковыряться в ОС интересно – постоянно узнаешь о себе нечто новое, опять же можно всякие страхи прорабатывать, искать решения проблем. Того глядишь и тебе приснится табличка периодическая, как некогда великому Менделееву.

Эзотерики изобретают разные ритуалы, едят кактусы и прочие психоделики, чтобы спровоцировать выход из тела, либо медитируют годами. Материалисты обвешиваются датчиками, приборами и едят таблетки, повышающие всплеск холина в организме. Несведущему человеку оба подхода покажутся странными, но на то он и простой человек. Профан.

Я сидел и смотрел на ведьму. Ольга пила чай и внимательно следила за моим лицом. Считывала мои эмоции не иначе. Своим вопросом она буквально поставила меня в тупик. И в действительности, вот же я идиот. Я почему-то думал, что ведьма будет учить меня и делиться опытом. Он-то у нее точно есть. Вон как по снам лихо шастает. Но ее просьба буквально ошарашила меня. Я пытался не подать виду, но мои брови скакнули вверх, и ведьма это заметила.

– Удивлен? – спросила она.

– Есть немного, – признался я, – но буду честным, я не понимаю чему я могу обучить тебя. Ты же умеешь осознаваться. Умеешь ходить по чужим снам и уверен, что знаешь такое, что мне и не снилось.

– И что такого? Я принадлежу к одной традиции, а ты к другой. Мне стало интересно чем сейчас промышляют материалисты.

– Но я не совсем…

– Да ладно тебе. Я слышала, что ты рассказываешь своим ученикам. Это чисто материалистический подход с агностическим уклоном.

– Агностическим?

– Да, – ведьма сделала еще глоток чая и сделала эффектную паузу, – ты веришь, что где-то рядом с нами есть иные миры, другие народы. Попасть к ним сейчас невозможно, они ограждены от нас невидимой завесой, но сон… С его помощью мы может заглянуть за штору и попытаться увидеть и понять, каков же мир на самом деле. Не только чужой, но и наш. Однако, ты не уверен в том, что все виденное тобой не является игрой твоего же ума, а поэтому так осторожен. Возможно, тебе просто не хватает решительности, чтобы совершить последний и самый важный шаг в своей жизни.

– Куда? – хмыкнул я, – в бездну собственного безумия?

– Почему это собственного? Коллективного. Окунуться с головой в потрясающий мир, который ты никогда не видел раньше.

– И утонуть?

– Вот и то, о чем я говорила. Осторожность, – ведьма закатила глаза, а затем снисходительно улыбнулась, – ладно, давай не будем торопить события. Я прекрасно знаю, что людей нельзя подталкивать к краю силой. Они должны либо прыгнуть сами, либо развернуться. Разве учитель должен толкать тебя в пропасть?

– Нет. Он должен указать направление. Да и я не учитель.

– А кто ты? К кому приходят твои ученики?

– У меня нет учеников! – воскликнул я, чувствуя, что диалог становится мутным и мало понятным, – я проводник. Я даже не подвожу слушателей к пропасти, я просто говорю им где она находится и поясняю, что все зависит от них самих.