Через десять минут Стефани отвлеклась от чтения и выглянула еще раз. Она снова не увидела интенданта жандармерии. Девушка не знала, что он уже пришел и вовсю разговаривал с графом.

– Я хочу отправить письмо в Церковь инкетерам и приложить к нему все материалы, – Эдриан старался говорить, как можно тише. В вестибюле гостиницы много лишних ушей, но выпадет ли ему другой шанс переговорить с графом он не знал. А письмо до столицы идет слишком долго, чтобы затягивать с отправкой.

– Несмотря на запрет суперинтенданта? – господин де Монклар изогнул бровь. Его голос прозвучал так же тихо и спокойно.

– Я сделаю это, как обычный верующий, а не как интендант жандармерии. Это мой долг.

Граф хмыкнул и задумчиво обвел потолок взглядом.

– Почему вы решили сообщить это мне? – буркнул он.

– Потому что вы губернатор провинции. От этого письма может пострадать ваша репутация, – Эдриан говорил спокойно, хотя внутри нервничал. В конце концов, он говорил с отцом девушки, на которой собирался жениться.

– Я благодарен вам за заботу, – господин де Монклар встретился взглядом с интендантом. – Пожалуй, я тоже напишу письмо. Пускай оно не будет таким мотивированным, как ваше, но так мы привлечем больше внимания.

– Рад это слышать, месье. Думаю, что ваш голос будет иметь больший вес, чем мой.

– Эх, как знать! В совете провинции мой голос ничего не весит, – он пожал плечами. – А теперь давайте подниматься наверх.

На ужин накрыли в покоях графа. С переездом Лорента из госпиталя, пришлось снять еще комнат. Теперь семья губернатора занимала весь второй этаж. Маркус переселился к младшему сыну. Филипп и Изабель делили другие комнаты, а у Стефани теперь пустовала вторая спальня.

Поднимаясь за графом, Эдриан высматривал среди снующих девушек Стефани. Те, видимо, проживали на третьем этаже, так как отойдя от лестницы интендант перестал встречать кого-либо постороннего.

Коридор был тускло освещен, что немного беспокоило мужчину. После встречи с оборотнем он не мог отделаться от чувства, что мрак наблюдает за ним. В каждой скользящей тени ему мерещилась волчья пасть с оранжево-багровыми глазами. Паранойя заставляла спать только при свете масляного фонаря и с зажженными благовониями, которые приготовил Чинвенду. Зачарованные патроны всегда были с ним, а шпагу камердинер обработал специальным раствором и заговорил. Эдриан хотел, чтобы при возможности Чинвенду сделал тоже самое с вооружением Стефани.

«Раз граф ничего о ней не сказал, значит она не передумала». Вопрос свадьбы все еще стоял остро. Эдриан сомневался, что их душевный разговор о Жизель можно было назвать примирением. Он не таил обиду за произнесенные девушкой слова, а переживал, что она не простила его. Им нужно поговорить, и сегодня интендант надеялся, что у них будет возможность.

Крошечный «повод» лежал в кармане. Чтобы приобрести его, пришлось достать из запасов золото. Обручальное кольцо, тонкое как виноградный ус, с тремя изумрудами, что идеально подходили к глазам девушки, и внутренней надписью «моей Фер де Ланс» покоилось в шкатулке на бархатной подушечке.

Эдриан приобрел кольцо в одной из ювелирных лавок, коих насчитывалось три в городе. Обрадовавшись свалившемуся на голову везению, что украшение как нельзя лучше подходит будущей хозяйке, он попросил сделать надпись. О которой потом пожалел. «Не стоило. Она вряд ли оценит такую шутку». Но было уже поздно что-то менять.

Стефани вынырнула из комнаты в коридор в тот момент, когда Эдриан проходил мимо двери. Они чуть не столкнулись.