– Китти! Ты еще не спишь?

Сердце Китти воспарило куда-то ввысь при виде юноши с квадратным лицом и короткой толстой шеей, опустившегося на колени у ее кровати.

– Ты здесь! – залопотала Китти.

– Ты думала, я не приду?

Джонни улегся под одеяло рядом с ней.

– Пришлось ждать, пока Дункан заснет. Я ему не доверяю. Он все допытывается, куда это я хожу по ночам.

– М-м-м, м-м-м, запела Китти в полном блаженстве, ощутив тепло тела Джонни, как в другие ночи. Как приятно осязать его кожу!

– Я горжусь твоим выступлением на концерте. Ты была великолепна. Я всегда мечтал, чтобы у меня была девушка.

Ура!

– Ты выйдешь за меня замуж, Китти? Чтобы нам быть вместе навсегда?

Сердце Китти готово было взорваться от чувств. Она никогда не испытывала ничего подобного – это словно лететь и бежать в одно и то же время! И танцевать, и…

Черт, Маргарет проснулась. Она дышала тяжело, с натугой, как всегда во время приступов. Если она не перестанет хрипеть, их застанут!

– Кто… (хрип) здесь?.. Что… (хрип) происходит?..

– Это я, – быстро ответил Джонни. – Не волнуйтесь.

Маргарет хрипела все сильнее – примерно как в прошлый раз, когда отвлекала внимание. Однако сейчас ей стало плохо по-настоящему.

– Кажется, она заболела, – выпалил Джонни. Его голос стал отрывистым от страха. – Надо потянуть за шнур и поднять тревогу.

– Но тогда сюда сбегутся медсестры! – возразила Китти.

– Знаю, что медсестры сбегутся, – сказал Джонни, будто поняв, что сказала Китти, – но нельзя же оставить ее в таком состоянии! Это нехорошо.

Шнур. Сирена. Шаги в коридоре.

Джонни присел на край кровати в расстегнутых брюках.

– Застегни штаны, – прошипела Китти.

Но на этот раз он не понял, что она говорит. Наверное, потому, что успокаивал Маргарет, лежавшую с посиневшими губами.

– Проснись, – умолял Джонни, гладя ее по щеке. – Не умирай!

Не умирай. У Китти кожа покрылась мурашками. Она уже слышала эти слова. Но где?

– Не умирай, Маргарет, – голос Джонни стал громче. Лицо Маргарет было бледным точно мел, словно в нем совсем не осталось крови.

Китти начало трясти. Не умирай. Не умирай.

Декабрь 2016 г.

Если бы не последняя фраза начальника тюрьмы, я, может, и рассказала бы ему о записке и фотографии. Но теперь об этом и речи быть не могло – он сочтет это уловкой для отвлечения внимания. Мне нужна эта работа. Буду тише воды, ниже травы.

К привычным ночным кошмарам прибавился новый – уставившийся на меня залитый кровью глаз. Вчера ночью из него сочилась черная жидкость… Проснувшись с криком, я сразу оглядела ночную рубашку. Пятен, конечно, не было, но я все равно бросила ее в стирку вместе с постельным бельем.

Было и кое-что еще. По заявлению самого Барри, он случайно поранился ножницами.

– Значит, его хорошенько припугнули, – объяснила Анджела, когда я обратилась к ней за разъяснениями. – Кто-то в этом вашем классе ненавидит Барри, и, если он проболтается, ему будет еще хуже.

Соответственно, никто из моих учеников «ничего не видел». Полицейские не смогли предъявить обвинения.

– А кто из сотрудников заявил, что шкаф не был заперт? – спросила я Анджелу. – Не понимаю, зачем ему лгать – или тянуть с этим заявлением?

– Может, кто из охраны зло срывает.

– Сможете помочь мне выяснить?

– Дорогая, они же все работают в разное время! Я бы на твоем месте не поднимала волну. Скажи спасибо, что не уволили.

Про себя я давно благодарила судьбу, однако инцидент лишний раз подчеркнул: безопасность здесь чистая фикция.

– А нельзя ли мне все же охранника на занятия? – заикнулась я при заместителе начальника тюрьмы.