– Тишина в зале! – приказал Круторогов. – Предоставляем слово стороне обвинения.

Мой адвокат – Федор Крапивин из рода Летних Гроз – поднялся со своего места, вышел в середину зала, заняв место у трибуны. Статный, гордый, с благородным лицом и тронутыми сединой волосами – он вызывал во мне восхищение и благоговение, особенно после проведенных перед заседанием бесед. Он умел производить впечатление, надеюсь, на остальных окажет такое же воздействие.

– Благодарю, Ваша честь! – проникновенный голос пока что был обманчиво мягким. – Как было указано ранее, пятнадцатого октября сего года, во второй день проведения турнира в Академии потерпевшая сударыня Элиф Стрелицкая мирно проводила время на территории Каменного дворика, уединившись за чтением книги – подарка ее близкой подруги сударыни Мирославы Кривич из рода Утренних Туманов. По словам преподавателей и учеников, потерпевшая всегда отличалась глубиной познаний, подчерпнутых из учебников и художественной литературы.

Как объяснил мне адвокат, своей речью ему необходимо создать для меня идеальный образ скромной образованной барышни, которая много читает, дружит с достойными драконицами, и пользуется уважением среди сверстников. Насчет последнего не могу согласиться, но Академии важно показать всему миру, что в ее стенах отсутствует дискриминация, и поступок одного ученика нельзя распространять на всех остальных. А внимание общественности к нашему разбирательству – более чем пристальное!

– Около девяти часов пятидесяти минут утра сударыню Стрелицкую окружили драконы из учеников, главой этой компанией был подсудимый.

В отличие от меня, Хрусталева адвокат специально не называл по имени, чтобы обезличить его в глазах присяжных; сделать просто подсудимым, а не драконом из уважаемой семьи.

– По приказу подсудимого двое его подручных крепко держали сударыню Стрелицкую за руки, пока подсудимый вырывал из подаренной книги листы, оскорбляя словесно потерпевшую. Всем известно его отношение к людям, и, как выяснилось, это не первое его нападение на учеников из числа смертных: подсудимый уже привлекался к ответственности, но не раскаялся, испытывая благодарность к уважаемому совету попечителей, даровавшему ему второй шанс на исправление. Наоборот, подсудимый нарушил данные им самим и его семьей клятвы, и причинил весомый ущерб репутации Академии.

Господин Крапивин открыто признавал неблагоприятные последствия для Академии, чтобы переложить таким образом вину с самого учебного заведения на Вадима: якобы весь негатив вызван недостойным поведением дракона, а не неспособностью попечителей навести порядок в собственном доме. Мне было тошно от этого, но присяжные верили (или делали вид, ведь они и сами были бы рады отмыть честь Академии, перевесив все ошибки на исключенного подонка).

– Когда же подсудимый полностью уничтожил книгу – стал решать, как поступить с сударыней Стрелицкой. Потерпевшая молчала, вполне осознавая серьезность ситуации, и не желая провоцировать агрессивно настроенных драконов. Однако подсудимый не мог сдержать ненависти по отношению к смертным, и ударил сударыню боевым огненным хлыстом. Именно это и сумели засечь стражи порядка, поставив в известность господина Яркана из совета попечителей. Думаю, все из вас имеют представление, что такое боевой хлыст огненной стихии, – искусно играя голосом, адвокат обратился к присяжным заседателям.

На их лицах отразились разные чувства, и все они одновременно посмотрели на меня. От столь пристального внимания захотелось провалиться на месте, но ведь они и половины правды не знают! Видели бы они мои раны!