– Так на кой вам там, в приказе, та харя сдалась?!?

Стенька развел руками – мол, сам не знаю, а начальством велено отобрать сказку! И все вопросы – к ополоумевшему начальству, которое до того уж зажралось, что насчет деревянных медвежьих харь разведывать гонит!

Ждан Морков обвел взором семейство, которому теперь был за старшего.

– Ну, ладно уж, черт с тобой. Спрашивай! – выразил он общее мнение.

– Стало быть, так, – приступил к делу Стенька. – Велено узнать, для чего Савватей Осипович ту харю резал. Для своей ли утехи или с кем срядился? Может, ему за ту харю заплатить обещали?

Семейство разом поглядело на старшую невестку деда, которая одна лишь и умела с ним договориться.

– Да кто ж его знает, с кем он срядился? – удивилась Алена Кирилловна. – Да и кому такой товар нужен? Скоморохам разве! Для ребятишек, поди, и резал.

– Скоморохи по Москве похаживают, – согласился Стенька. – К вам не заглядывали?

– Они теперь открыто не промышляют. Если где и играют, так на богатых дворах, потаенно. А то сам не знаешь! – сказал Ждан Савватеевич.

– Знать-то знаю, а ну как это скоморохи с Савватеем Осиповичем сговорились?

– Да коли и так – как бы мы их от простых людей отличили? – разумно спросил Василий Савватеевич. – Они, чай, по делам ходючи, в обычное платье одеваются и пакляной бороды не привешивают.

– А когда Савватей Осипович ту харю резать начал? – зашел с другого конца Стенька. – Весной, поди?

– Весной ли?

Семейство посовещалось и вспомнило – вроде на Благовещенье. Искал какой-то чурбачок в сарае, потом незнамо откуда принес. И Алена Кирилловна подтвердила – когда харю украли, тоже все Благовещенье поминал.

– Так это когда было! – воскликнул Ждан. – Коли кто и приходил, и сряжался с батей, так теперь и не вспомнить!

– А не являлся ли кто за готовой харей? Ведь коли дед с кем-то уговаривался, тот человек должен был прийти – расплатиться да товар забрать!

– Ты сперва докажи, что он и впрямь подрядился за деньги ту харю резать! – одернул земского ярыжку Герасим Савватеевич. – Мало ли что затеял? Он и ковш в хозяйство резать начал, и полку, все неоконченное лежит.

– Ваган мне обещал, – добавила Анна-старшая. – На доске-то рыбу для тельного рубить неудобно, а ваган – в самый раз. И ведь на торг не пустил, обижался, говорил – сам вырежу, сам!..

– Стало быть, так… – Стеньке нужно было выдержать достоинство служилого человека, и он сделал для этого все возможное. – Коли кто за харей явится, пошлите за мной парнишку. А сами расспросите, кто таков, откуда, задержите, коли сможете.

– Степан Иваныч! – воззвал к нему благоразумный Ждан Морков. – Да ты сам посуди – начал батя резать на Благовещенье, на Кирилла и Мефодия харя почитай что готова была. А сейчас у нас что?

– Преподобная Макрина! – сразу подсказала Алена Кирилловна.

– Батя знал, что на работу немногим более месяца уйдет, коли сряжался, то на такой срок. Либо тот человек проведал, что харю своровали, и потому не пришел, либо такого человека и вовсе на свете нет! Так своему подьячему и донеси!

– Вот и вся тебе сказка! – весомо добавил Василий Савватеевич.

Тут-то Стенька и призадумался.

Можно было… Нет, нужно было остаться, посидеть с осиротевшим семейством, иначе некрасиво получалось, не по-соседски. Но и тратить время на такое сидение совершенно не хотелось. Ну, кто он тому покойному деду? Раз в год, поди, и виделись…

Стенька остался и честно отсидел сколько-то, ведя чинную беседу о городских новостях. Вскоре Новый год праздновать – первого сентября, так приготовиться надо. И в государевом семействе скоро радость, царица ходит непраздная, об этом все знают. Хорошо бы царевича родила. А вслед за Новым годом – тезоименитство маленькой царевны Софьи Алексеевны, которой всего-то годик исполнится. Тоже – праздник, и народ угощать будут.