Ночь они провели в загоне для скота на гасиенде; дозорные жгли сигнальные костры на плоской крыше. Группу campesinos[73], забитых до смерти две недели назад их же мотыгами, уже успели обглодать свиньи, апачи забрали весь скот, который можно было угнать, и скрылись в холмах. Глэнтон приказал зарезать козу, что и было сделано тут же, в загоне, на глазах у шарахавшихся и дрожавших лошадей. Сидя на корточках в ярких вспышках костров, бойцы жарили мясо, ели его с ножей, вытирали пальцы о волосы и устраивались спать на утоптанной глине.

В сумерках третьего дня они въехали в городок Корралитос. Лошади загребали копытами спекшуюся золу, солнце красно вспыхивало сквозь дымы. На фоне пепельно-серого неба выстроились трубы плавильных печей, а в мрачной тени холмов мерцали округлые огни горнов. Днем прошел дождь, свет из окон глинобитных домишек отражался в лужах на залитой дороге, и перед лошадьми с хрюканьем поднимались большущие, измазанные в грязи свиньи, похожие на неуклюжих демонов, обращенных в бегство из трясины. Дома были с бойницами и парапетами, а в воздухе висели пары мышьяка. Люди, высыпавшие на улицы посмотреть на «техасцев», как они их называли, торжественно стояли вдоль дороги, отмечая малейшие их движения с благоговейным страхом и любопытством.

Они разбили лагерь на главной площади, дымом костров черня тополя и прогоняя спавших птиц. Языки пламени освещали убогий городишко до самых темных уголков, и на улицу выходили даже слепые, которые семенили, вытянув руки, к этому яркому, как дневной, свету. Глэнтон вместе с судьей и братьями Браун отправились на гасиенду генерала Сулоаги[74], где в их честь был устроен прием и дан ужин, и ночь прошла без происшествий.

Наутро, когда они, оседлав коней, собрались на площади, готовые ехать дальше, к ним обратилась семья бродячих фокусников, которым нужно было добраться аж до Ханоса. Глэнтон, сидевший верхом во главе колонны, оглядел их. Пожитки в потрепанных коробах, привязанные на спины трех burros[75], семья – муж, жена, мальчик-подросток и девушка. Цветастые клоунские костюмы с вышитыми звездами и полумесяцами, которые уже выцвели и побледнели от дорожной пыли; настоящие бродяги, которых судьба забросила на эту злую землю. Старик подошел к Глэнтону и взялся за повод.

Прочь руки от лошади, рыкнул Глэнтон.

Старик не говорил по-английски, но сделал, как было велено, и начал излагать свою просьбу. Он жестикулировал и указывал назад, на остальных. Глэнтон смотрел на него, но было непонятно, слышал ли он хоть слово. Повернувшись, взглянул на юношу и двух женщин и снова воззрился сверху вниз на старика.

Вы кто такие?

Старик выставил ухо в сторону Глэнтона, глядя на него снизу вверх и разинув рот.

Я сказал, кто вы такие? Шоу?

Тот обернулся к остальным.

Шоу, повторил Глэнтон. Bufones[76].

Лицо старика просветлело. Sí