– Як?

– Не раскрылся парашют – это ещё не конец. Пока летишь – есть шанс. Шансов нет, когда тебя по земле размажет. А пока этого не случилось – есть надежда выжить. – Помолчав, Савушкин добавил: – Вы не победили. Это так. Но и не проиграли – это куда важней! Немцы в Словакии будут до самого своего конца жить, как на пороховой бочке, ждать смерти из-за каждого угла, с каждой лесной опушки, из любой горной чащи… Недолго, поверь мне на слово! Рано или поздно, но Красная армия будет здесь. И её встретят те, кто устоял и не сдался! А таких будет много! – Вздохнув, добавил: – Война – это не всегда победы. Иногда это и поражения. Слабых они ломают, сильных – закаляют. Кто в конце концов окажется сильней – тот и победит, независимо от того, сколько поражений он пережил. А мы победим, в этом ты даже не сомневайся, Иржи… Ты меня понимаешь? – Спохватившись, спросил Савушкин.

– Так, розумем. – Голос Стояна был по-прежнему подавленным, но Савушкин про себя решил, что за эти два дня, что им предстоит провести вместе, ему стоит постараться вдохнуть в словацкого капитана уверенность в будущей победе. Потому что жить без веры в торжество своего дела – уж больно тяжко… Без такой веры пуля в висок не кажется таким уж немыслимым делом.

– Товарищ капитан, выехали с городу. Прямо? – Голос Костенко вернул Савушкина к текущей ситуации.

– Ща лейтенант карту глянет. – И повернулся к своему заместителю, собираясь что-то спросить – но Котёночкин уже подобрался к форточке, глянул в лобовое стекло и кивнул.

– Всё верно, пока прямо. Сейчас проедем развилку, дальше будет справа элеватор, за ним начнется роща, после неё – серпантин вверх, там надо будет осторожней, указано, что дорога сезонная. – Почесал затылок: – Чёрт его знает, что это означает…

– Понял. – Помолчав пару секунд, старшина спросил: – Как стемнеет – отаборимось?

Савушкин хмыкнул.

– Хорошо бы, но лучше ехать, пока будет к тому возможность. Чем дальше в горы – тем выше шанс избежать встречи с немцами. Они сейчас с юга по долине Грона прут на Банску… Так что ехай до упора!

– Есть до упора! – немного помолчав, старшина спросил: – Шо-то я пушек не слышу. Вы как, товарищ капитан?

Савушкин прислушался – канонада, гремевшая на юге с утра, смолкла. Скверный знак…

– Похоже, всё. Олег, прибавь газу, сейчас лес и горы – наш единственный шанс… – Повернувшись к снайперу, скомандовал вполголоса: – Витя, оборотись назад. Шо бачишь?

Некрасов, оглядев в бинокль оставшиеся позади предместья Банска-Бистрицы – буркнул:

– Нет никого. Словаки разбежались, немцев пока нет. Вдоль реки машины горят, дым несет на город. Ни черта не видно…

Савушкин кивнул.

– Следи за дорогой. Пока есть к тому возможность…

Снайпер молча кивнул, стащил к заднему борту клубок шинелей, удобно на них устроился и, положив руку с биноклем на борт – доложил:

– НП оборудовал.

Савушкин едва заметно улыбнулся, и, обращаясь к лейтенанту и радисту – произнёс:

– Андрей, твой правый борт, товарищ лейтенант – ваш левый. Бдим!

Натужно гудя, «блитц» вывернул на начавшийся за околицей Малахова серпантин, ведущий в горы. Вокруг дороги стеной стоял густой ельник – что изрядно успокаивало капитана: в лесу, да ещё в горах, их вряд ли кто-то обнаружит, к тому же скверная погода конца октября прибавляла разведчикам шансов. Сумерки нынче наступают рано…

Через несколько минут раздался голос Некрасова:

– На шоссе немцы!

Савушкин посмотрел назад. И точно, далеко внизу, километрах в пяти ниже их местонахождения, по шоссе Зволен – Банска-Бистрица роем чёрных ос на север прострекотало десятка полтора мотоциклов с колясками – в которых, нахохлившись и прикипев к своим пулемётам, сидели немцы в серых кожаных плащах, в своих касках похожие на чудовищно разросшиеся грибы. Вслед за ними, хищно ощерившись стволами пулемётов и автоматических пушек, проползла дюжина пятнистых, зелёно-коричневых, «ганомагов» – за которыми показались грузовые «маны» в таком же грязном камуфляже.