– Может. Но ты шибко на это не рассчитывай. Иди, экипируйся. И позови Некрасова, остальным дай команду собираться, за полчаса должны успеть. Карту Будапешта и окрестностей, что Гёза дал – чтоб назубок! Утром едем в Буду.

Лейтенант кивнул и покинул кабинет. Тотчас же на пороге образовался снайпер.

– Звали, товарищ капитан?

Савушкин кивнул.

– Звал. Смотри, Витя, завтра утром мы едем в город, с одной интересной дамой побалакать. Едем впятером. Ты остаёшься на хозяйстве. Собаку покормишь, ворота закроешь, и будешь нас ждать.

– Сколько?

Савушкин вздохнул.

– Если бы я знал… До нашего возвращения. Ну, или пока Шорокшар не займёт Красная армия. В этом случае явишься в СМЕРШ той дивизии, в расположении которой ты окажешься, и доложишь подробно, кто ты, зачем и почему.

– А вы?

– Много ненужных вопросов задаёшь, сержант… Всё, передай личному составу – через полчаса отбой! И чтоб Будапешт выучили наизусть!

Предрассветная мгла только начала рассеиваться – когда тяжёлый «паккард» покинул уютный дворик на Тёрок Флориш и, солидно – при этом почти беззвучно – урча своими двенадцатью цилиндрами, бодро понёс своих пассажиров на север, вдоль Дуная. Савушкин, усевшись на задний диван и поставив между ног саблю – которую ему навязал Костенко, упрямо повторяя «Вси мадьярски генералы з саблямы, мы шо, хуже всих?» – внимательно озирал окрестности венгерской столицы; впрочем, остальные пассажиры «паккарда» были заняты тем же.

С каждым кварталом выражение лица капитана становилось всё мрачнее. Котёночкин, с детским восторгом озиравший доходные дома в стиле «сецессион», повернувшись к командиру – увидел это и удивлённо произнёс:

– Товарищ капитан, а что вы такой мрачный? Красиво же!

Савушкин тяжело вздохнул.

– Володя, мы уже десять минут едем по Белварошу Пешта. Что ты скажешь по этому поводу?

Лейтенант пожал плечами.

– Застройка мощная, многоэтажная, дома каменные, улицы узкие…

– Вот! – Кивнул Савушкин. И продолжил: – Ты на окна первых этажей глянь – стены толщиной в метр. В метр, Володя! Каждый дом – это форт. Каждый квартал – отдельная крепость. Сколько тут этих крепостей? Десятки! Ты понимаешь, о чём я?

Лейтенант, побледнев, кивнул.

– По…понимаю…

– Это не Варшава, с её двух-трехэтажной кирпичной застройкой. Это не Банска-Бистрица и прочие словацкие городки, которые из сорокопяток можно раскурочить. Это каменный монолит, будь он неладен! Тут наши дивизионные пушки – да и стодвадцатидвухмиллиметровые гаубицы тоже! – ни к чёрту не годятся! Сюда надо с серьезными калибрами приходить, с корпусными пушками, с тяжёлыми гаубицами от шести дюймов и выше… А улицы узкие! С верхних этажей простреливаются насквозь!

– Ну, может, наши и не полезут сюда…

Савушкин тяжело вздохнул.

– Полезут. Это не просто город, это тет-де-пон, опираясь на который немцы будут держать под угрозой фланги наших войск, наступающих южнее и севернее Будапешта. И чтобы иметь свободу рук за Дунаем – нам придется брать город. Который на самом деле – сплошная крепость на ста квадратных километрах…

– И гарнизон которой… – Лейтенант не успел закончить фразу – его прервал Костенко:

– Товарищ капитан, бачу злева той мост старый, пид которым нас мало шо не раздавило.

– Выворачивай. Он нам и нужен.

На подъезде к Ланцхиду «паккард» наткнулся на контрольный пункт – личный состав которого, издалека узрев в глубине роскошного авто генеральные звёзды, мгновенно попрятался за мешками с песком. Савушкин про себя улыбнулся – однако, как здесь поставлено чинопочитание… Третий контрольный пункт проезжаем – и лишь на первом, близ железнодорожного депо, наблюдалась попытка их остановить для проверки – немедленно пресеченная одним из вратарей, разглядевшем в глубине салона носителя расшитого золотом мундира… Хорошо быть генералом!