К тротуару, посверкивая сигнальными огнями, подъехала полицейская машина, из нее с кряхтеньем вылез толстозадый коп. Улыбчивый весельчак с двумя подбородками и губой, испачканной чем-то белым.

Ну вот, проблемы. Небось, эти богачи нажаловались и вызвали. Для меня, воровки, попасть в полицейский участок – прямой билет на вылет из дела. Ни одна банда меня больше к себе не возьмет, так как, засветившись в полиции, будешь меченной.

– Эй! Дамочка, здесь нельзя стоять! – окликнул меня коп. – Это приличное место. Иди, иди отсюда, – замахал он на меня руками, как селянка, прогоняющая гуся.

«Добрый коп», – быстро определила я. Такие любят где-нибудь стоять с пончиком, дружески болтать, облизывая пальцы от сахарной пудры, и похлебывать кофе с двойной кровью. С такими можно договориться. Хорошие полицейские. Мы их не трогаем, и они нас, всем тяжело живется, а покрикивает он для порядка.

Из машины вылез еще один тип, тощий, крысомордый, с одним обломанным клыком. Старый вампир, весь в морщинах и трупных пятнах.

«А это злой коп», – сразу определила я. – «Надо сматываться».

– А чего я? Я ничего! – заныла я для проформы, стараясь придумать, как оттянуть время и подольше проторчать на углу, задание-то не выполнено.

– Идите, идите, девушка, – погнал меня второй, закуривая сигарету. – Не стойте здесь. Не положено. – Голос надтреснутый, дребезжащий, но вовсе не немощный, каким на вид выглядел старый полицейский. Я пригляделась. Опытная ищейка, опасная, таким лучше не попадаться: запомнят твое лицо и запах, и магический фон без всякого привода в полицию.

Крысомордый даже не смотрел на меня, его изрытое оспинами и морщинами лицо было обращено к большому пальцу руки, из которого детектив пытался добыть магический огонек для своей самокрутки.

«Еще и магией наделен! Смываться сию минуту!»

Отлепившись от столба, уходить я не спешила. Замешкалась, начала рыться в карманах, соря при этом на тротуар бумажками от жевательной резинки и прочим мелким мусором.

***

В теплом светлом зале, где пары дрыгали ногами под звуки задорной музыки, черноволосый сбросил пальто на руки швейцару и небрежно спросил у беловолосого:

– Ты видел молоденькую вампирку у входа?

– Дикарка, бродячая кошка, – отозвался светлый, небрежно кидая цилиндр и трость в руки подоспевшего портье. – Таких забавно подобрать и приручить, но они слишком прилипчивые, потом от них не отвертишься. Трудно сбыть с рук, будут цепляться до последнего, даже подарить никому нельзя. А что? – без интереса осведомился он у партнера. Его глаза с вертикальными зрачками уже высмотрели в глубине зала круглую попку своей спутницы, обтянутую шелком. Дамочки развлекались на танцполе без них.

– У нее зрачки круглые. – Заметил черноволосый.

Оба сели за подготовленный для них столик, официант шнырял вокруг, предлагая то одно, то другое. Светловолосый достал толстую сигару из листьев, пропитанных кровавым порошком, откусил кончик золотыми щипцами, закурил и выпустил к потолку облачко дыма.

– Она не человек, не обольщайся, – наблюдая за танцующими, бросил он. Людей больше не существует, все давно вымерли или переродились в вампиров.

– А дампиллы? – возразил более молодой черноволосый. Он нерешительно дотронулся до маски, но передумал снимать. Беловолосый поморщился.

– Конечно, они появляются, но рожают их обычные вампирши, просто гены так перемешиваются, что от человека в них больше. Округленные зрачки, короткие клыки, отсутствие когтей и крыльев. Вирус Смерти силен, вытравить его из крови невозможно. Это чума нового века, позволяющая нам жить вечно, не болеть и иметь силу десятерых, – самодовольно и хвастливо заметил говоривший.