– А что огни-то? – попыталась я направить его в нужное мне русло.

– Огни появились полгода назад, зимой. Помню, тогда еще жуткое убийство было на этой стройке…

– Какое убийство? – насторожилась я.

– Алкоголика грохнули. Свои же. Собутыльники.

– Да почему же жуткое? – удивилась я, привыкшая к таким мерзостям и жестокостям, что в пору уже самой снимать триллеры всякие. Взять всю мою жизнь и перенести в сценарий, частей на пять хватит. А то и больше. «Сага о Юлии, часть 9-я», круто, да?

– Что круто? – изумился мужик.

– Ой, это я не вам.

– Понимаю, вы в своей Москве привыкли к так называемой «бытовухе», но у нас городок маленький, культурный, все всех знают, не напрямик, конечно, а через знакомых, и убийства здесь – редкий случай.

– А мы не из Москвы. Но и у нас убийства уже никого не удивляют.

– Как не из Москвы? – «сочаёвник», казалось бы, расстроился. Даже кружку отставил. – А что у вас за газета?

– «Областной вестник», – повторила я. – Редакция находится в области.

– А-а… А я думал, слава о нашем городке уже до столицы добралась…

– У вас тут дочерей мэра убили, я думаю, это обязательно должны были отразить в новостях на федеральных каналах.

– Это-то конечно! Я про неопознанные объекты.

– Насколько я знаю, слава об объектах тоже распространилась по всем журналистам-фрилансерам Москвы и области. Но мы хотим составить собственное мнение. Поэтому ответьте, пожалуйста, правда ли, что во время смерти одной из дочерей над стройплощадкой видели огни? И вообще, как часто они появлялись за эти полгода?

– Ой, не знаю… Сперва часто. Ну, когда алкоголика убили… Потом пропали. Затем вновь появились месяца два назад, примерно раз в два дня светились, но быстро исчезли… И вот опять, где-то уж с неделю и почти что каждую ночь теперь.

– А вы что, тоже их исследуете? – я надеюсь, в моей реплике не было сарказма. Не хотелось бы задеть свой единственный на сей момент источник информации. Но очень уж диким казался взрослый, здоровенный мужчина, бегающий на заброшенную стройку каждую ночь высматривать огни и ведущий экспертный дневник с датами и частотой световых волн.

– Не то чтобы специально, – извиняющимся тоном ответили мне, – просто я живу там рядышком, и мне из окна эти шары здорово видно – я шторы не люблю.

– Как? – испуганно воскликнула я. – И на ночь? – У меня дома все знают, что нужно сперва задвинуть гардины, а затем включать свет, иначе я начну орать, что из дома напротив все жильцы успели разглядеть мой мятый халат и бигуди на челке. Я не переживу такого.

– Я высоко живу, подглядывать некому, – захохотал он, видя мое шокированное и смущенное лицо.

Я допила чай, чтобы было время обдумать следующий вопрос.

– А что вы можете поведать об убийстве дочерей? Или самоубийстве?

– Не знаю, я как-то нарочно не интересовался этой темой, – пожал он полными плечами. – Насчет самоубийства, впрочем, ничего не слышал. Вроде бы девушек убили.

– Но почему в разных местах?

– Не знаю… Вам лучше поспрашивать семью мэра.

– Да вы что! Нам не позволят сунуться.

– Почему? Вы же представители прессы. Вам обязаны отвечать.

– Это только на официальные запросы. – «И только тем, у кого удостоверение соответствующее есть», – мысленно добавила я.

Блин, вот бы мысленно!.. Ну пожа-алуйста!

Исирман бровями не шевелил и челюсть до подбородка не отваливал. Стало быть, не удивлен. Стало быть, я промолчала.

– Насколько знаю, Ланской обожает общение с представителями СМИ. Так что не надо стесняться. Разве что выждать еще пару деньков, все же меньше недели прошло, это же дети… – Я кивнула, мол, понимаю. Совсем как ведущая ток-шоу. Господи, опять я про Комиссарова, да сколько ж можно-то! «Не твоего поля ягода», – стучали кувалдой по макушке мамины слова. Когда же я перестану о нем мечтать? – Или подойдите к прислуге, – подал идею хозяин, не знавший, что я мысленно переключилась на другую тему. Ввиду этого я, кстати, и не сразу-то поняла, о чем речь. – Обычно этот народ любит выдавать чужие секреты.