Спутник задумался, посмотрел на небо. На синий холст с небольшим вкраплением белых бесформенных пятнышек и большим желтым кругом в центре.

– Может, и так…

После этого, когда мы пошли дальше по дороге, он посмел взять меня за руку.

– Э-э… Зачем это? – Я мягко высвободилась. Не хотелось обижать человека, но хватать ладонь той, которую ты видишь второй раз и с которой даже не на свидании как таковом, это не по-джентльменски. Он ведь даже не спросил, не против ли я. А я, кстати, была против. Семашко не был уродом, далеко. Высокий, стандартной внешности брюнет. Но эта его биография… Каждый день хлестать из горла водку (или что они там пили)? Я такого не понимаю и не приемлю. Возможно, он и встал на правильный путь, но мне однажды знакомый сказал: «Бывших алкоголиков и наркоманов не бывает». Верить или нет, не знаю. Но риск велик.

– Извини! Больше не трогаю.

– Ты можешь проводить меня к заброшенной стройке? Нам сегодня ночью туда идти. Хочу знать, в каком это месте.

– Две хрупкие барышни ночью в незнакомом городе на заброшенном пустыре?! Ты в своем уме? Я пойду с вами.

– О как! Спасибо. А тебе не трудно?

– Да брось. Что мне еще делать?.. Вы где остановились? В гостинице?

– Да. В той, что… – Я попыталась вспомнить название улицы, но Прохор сообщил:

– Знаю, она одна в городе. Как там Петрович? По-прежнему сам гостей встречает?

– Да, периодически, – хихикнула я. – Нас заселял сам. А утром сегодня какая-то девушка за стойкой стояла. Может, его дочь? У них семейный бизнес?

– Нет-нет, Петрович один, у него нет семьи.

– А у тебя? Ты один живешь в новой квартире? – вспомнила я, что так и не спросила.

– Да, мы переехали с матерью, но, когда началась канитель с расследованием и подозрением в убийстве, у нее сердце не выдержало. Не успел я выйти, пришлось мать хоронить.

У меня защемило сердце.

– Прости, что напоминаю.

– Ничего… Во сколько мне зайти за вами?

Мы договорились на одиннадцать. Он будет ждать у входа. С этим мы расстались, я взяла на стойке ключ и поднялась к себе. Только я легла на кровать, протянула ноги и протяжно завыла то ли от усталости, то ли от блаженства, как в дверь постучались. Тогда я завыла снова, мысленно отругав себя за то, что заперлась на ключ. Ведь знала, что Танька уже в отеле, что она обязательно придет… Но что теперь.

С трудом поднявшись, впустила рыжую гостью в недра своего номера.

– Где тебя носит? Я думала, тебя убили по дороге. – Возмущенная Танька плюхнулась в кресло.

– Мне позвонил Прохор Семашко, мы встретились на улице, и он рассказал все, что помнил про ту историю.

– Ты записала на диктофон? – возбужденно затрясла она косой.

– Нет. Но запомнила достаточно хорошо. – Я пересказала.

– Ты ему веришь?

– Отчего ж нет? – пожала я плечами. – Все сказанное было логичным и правдоподобным. Кстати, ты камеру зарядила? Сегодня он нас проводит на поле.

– Блин, его еще не хватало для полного счастья… Да, зарядила. Во сколько выдвигаемся?

– В одиннадцать он будет ждать возле гостиницы.

– Отлично.

– Ладно, иди, а то мне полежать надо. Ноги устали. А то еще ночью топать куда-то.

– Не куда-то, а за огнями! А что, вы разве не в кафешке сидели? Он не кормил даму сердца?

– Нет, он водил даму сердца.

– Ты что, ничего не ела весь день? Меня это всегда в тебе удивляло. Зернышко на обед, зернышко на ужин… А то и вообще без обеда обходишься.

На самом деле, от слов «ела», «обед» и «ужин» у меня рьяно забулькало в желудке. Я действительно голодна, но даже просто представить себе пойти куда-то было выше моих сил.

– Танька, будь человеком, налей мне чаю. – Я снова легла, вытянув ноги.