— А вот это уже не твоя забота, — отрезал Роял.

— Значит, имени не скажешь? — барахольщик снова сощурил маленькие глаза-бусинки, отчего они стали похожими на поросячьи.

— Всё что тебе нужно знать, я уже сказал. Остальное прочтёшь в досье.

Эвекке нахмурился. Работа с этим на редкость несговорчивым охотником никогда не доставляла ему большого удовольствия, но Саневски всегда щедро платил за предоставленные услуги, а значит и это дело сулило неплохую выгоду.

— Что именно ты хочешь знать об этой семье? — решил уточнить Энзо.

— Всё.

Барахольщик вопросительно вскинул брови, после чего охотник всё-таки пояснил:

— Мне нужна любая информация так или иначе связанная с чем-то потусторонним или просто странным. Особенно о девчонке. Все что я мог накопать по своим каналам, я уже накопал, теперь мне необходимо узнать, насколько достоверна эта информация. — Роял затушил недокуренную сигарету в пепельницу. — А на моей памяти ты один из не многих, кто всё ещё ведёт дела с сумеречными, но при этом пока сохраняет нейтралитет. Надеюсь, за прошедшие месяцы ничего не изменилось? — в зелёных глазах охотника промелькнула толика подозрения.

— Нет. Ничего не изменилось, — поспешил заверить барахольщик. — У меня и правда есть некоторые связи в сверхъестественных кругах, но выпытывать у кого-то из них такую информацию… — Энзо на мгновение задумался, почесал в затылке, затем пригладил ладонью жиденькие сальные волосы. — Ты же понимаешь, что это будет та ещё работёнка? В последнее время эти твари стали очень осторожными. Даже моим агентам будет не просто что-то выведать… — он снова взял в руки фотографию девочки. — К тому же, благородный, да ещё и алхимик… Одно дело лезть в дела низкоранговых существ и совсем другое в дела древних. Не знаю, Саневски. Не знаю… Мы с тобой давно знакомы и обычно работа, которую ты периодически подкидываешь, не доставляет много проблем, но в этот раз ты превзошёл самого себя…

— Сколько? — жёстко перебил мужчина.

Эвекке взглянул на охотника из-подо лба.

— Это, — он взял в руку конверт, прощупав толстыми пальцами-сардельками внушительную пачку купюр. — И ещё столько же. Тут ведь обычная сумма, верно?

— Да, — кивнул Саневски, после чего поднялся со стула и сразу направился к выходу. — Позвонишь, как что-то выяснишь.

— Договорились, — барахольщик убрал снимки и досье обратно в конверт.

3

Ближе к вечеру, когда Грейс вернулась к своим домашним делам, оставив брата наедине с сестрой, Самаэль и Ален вышли на крыльцо дома, чтобы провести вдвоём какое-то время и насладиться тёплым вечером в лучах заходящего солнца.

— Знаешь… — нарушив молчание, произнёс Дрейкард, — а ведь я приготовил для тебя подарок.

— Нечто особенное? — обрадовалась малышка и быстро повернулась к брату всем корпусом, подобрав под себя одну ногу.

— Верно. Нечто особенное… — тихо рассмеялся он, шаря рукой в кармане брюк. — Совсем забыл про него, когда увидел свою принцессу.

Ален смущённо опустила взгляд, но ничего не ответила.

— Вот. — Самаэль протянул сестре небольшую резную шкатулку, сделанную из дерева. — С днём рождения.

Девочка с интересом взяла её в ладошки и незамедлительно открыла.

— Ух ты! — шумно выдохнула, когда увидела содержимое. — Какой красивый.

По центру в мягкой бархатной обивке располагалась необычная подвеска цвета тёмной бронзы на такой же длинной цепочке. В центр инкрустирован крупный огранённый изумруд сочного зелёного цвета, красиво переливающийся в лучах заходящего солнца.

Ален достала украшение из шкатулки, отложила её в сторону и принялась рассматривать подарок. То был образ вертикально повёрнутого ока рептилии, заключенного в тонких искусно выполненных линиях замысловатого узора с одной стороны и переходящего в изогнутые гравированные когти с другой.