– Я тоже ждал ее там, – заметил невпопад. – А вообще, многие в Калининграде пропадают и появляются, когда им заблагорассудится. Причем, в совершенно неожиданных местах. – Припомнил, как испарилась Эдита в нашу последнюю встречу. – Не удивлюсь, если алхимия способна открывать порталы.

– Да ну тебя, я же серьезно, – Алиса шутливо ткнула меня кулачком в грудь и отстранилась.

– Ты делаешь кровь из томатного сока. Куда уж серьезнее?

Она наморщила носик и принялась хлопотать с чайником.

– Мать велела поймать Северину, – вымолвил я, вмиг охрипшим голосом. Как только речь зашла о том, что больше всего волновало меня, кухня показалась еще более тесной. – И тогда явиться в Золотой город вместе с тобой.

– Для чего? – она пожала плечами. – И у тебя ведь есть приглашение, с теми забавными закорючками. Алхимическими символами, наверное.

– Откроет нам тайну долгожительства, – бросил пренебрежительно, ведь наш с матерью разговор закончился неприятно. – А может быть, она проводила над нами еще какие-то эксперименты. Расскажет уйму занимательных моментов.

Алиса содрогнулась. Мне и самому подобное казалось омерзительным, но факт оставался таковым. И даже то, что мы с сестрой были детьми, не остановило мать от проведения ритуала, связавшего наши души. Позже Эдита использовала погреб для издевательств над вампирами. Когда я получил его в наследство, увидел клетку, цепи и прочие прибамбасы, то к горлу подступила тошнота. Потом сделал ремонт и стер неприятные ощущения пыточной камеры. Теперь погреб больше походил на тайную лабораторию в стиле стимпанк. Но явилась Эдита и развеяла образовавшуюся идиллию.

– Она исчезла так быстро, что ничего толком не объяснила, – пожаловался, словно превратился в мальчишку. – И выставила невыполнимое условие. Кто бросает разговор на середине и убегает?

– Эдита убежала?

– Скорее, вышла за дверь и исчезла. Говорю же, мы слишком мало знаем об алхимии.

Мецтли фыркнула, словно соглашалась.

– Тут ты прав, – нехотя кивнула Алиса. – Розовый порошок превратил тело вампирши Ирис в пар за считанные секунды. – Она задумалась, забавно подперла рукой подбородок и постучала пальчиком по губе. – Приглашение в Золотой город у тебя с собой?

Выудив из бездонного кармана самой лучшей на свете куртки прямоугольный кусочек картона, я протянул его сестре.

– Начнем с символов. Сравним их с теми, что на стене.

***

Низкие тучи наполняли ожидание щемящей тоской. И вроде я отпустил сестру ненадолго, но душа металась в сомнениях. Стоило все-таки пойти в академию с ней, и не важно, что она отговаривала.

Привлекли бы внимание? Ну и ладно. Охрана не пропустила бы с собакой? Не беда, Мецтли могла бы подождать. А я был бы рядом.

После мы договорились поехать в погребе. Осмотреть надпись на стене и порыться в книгах, чтобы расшифровать символы. Но еще больше Алиса просила сопроводить ее к дому Тристана.

– Если я вдруг снова потеряю голову от одуряющего запаха вишни, – сказала она вчера перед сном. – Разреши Мецтли тяпнуть его за ж… жилистую ногу!

– Если он посмеет соблазнять тебя при мне, я сам тяпну его за ногу.

Вспоминая милый разговор, я рассмеялся в голос. Прежде мне не с кем было непринужденно болтать о ерунде, и уж тем более, обсуждать вампирские филеи. Бабушка, вырастившая меня вместо матери, чаще наставляла, чем слушала о переживаниях. Сильные мужчины, по ее мнению, имели право многозначительно приподнимать бровь, лучше только одну, или смотреть исподлобья в некоторых случаях. В остальное время должны тщательно перемалывать любые эмоции и переживания подобно кофемолке – внутри, превращая в пыль – и ни в коем случае не уподобляться мясорубке, что вываливает фарш наружу. Уж не знаю, где она понабралась такой мудрости, но сама жизнь учила меня другому. И я смеялся даже в одиночестве, если на то находились причины.