И не успела я обрадоваться, что выход совсем близко, как больно напоролась грудью на преграду. Палец съехал с кнопки «отправить».

– Ва-а-а-а, – протяжно вырвался воздух. Клацнули зубы, прихватив губу. Я невольно облизнулась. От металлического привкуса закружилась голова.

Безучастный охранник, который всегда сидел за небольшим столом около дверей, увлеченно читал толстенный том. Я ошалело хлопала глазами, будто это он преградил мне путь. Ведь не сразу заметила руку поперек живота, протянутую ко мне с противоположной стороны.

– Максим Андреевич тебя ждет, – торжествующе пропела Лилия с мерзкой ухмылкой на холеном лице и потащила к боковой лестнице в углу холла.

Сердце протяжно бухнуло и замерло, провалившись к желудку.

Да почему со мной так постоянно? Разве не могла Белоусова смирно сидеть у себя в лаборатории, пока я тихонько покидала вуз навсегда?

– Ни-ког-да, – пробурчала я по слогам, переставляя ватные ноги по искривленным временем ступеням.

– Шепчешься с бухгальером? – снисходительно подметила Лилия, грубо волоча меня наверх. Ее пальцы намертво впивались мне в предплечье, словно норовили выдернуть кость. – Они не нападают на охотников. Мы свои, Ясина. Хоть ты и запуталась слегка. Но отец напомнит.

Она втолкнула меня в дверь ректорского кабинета и подперла ее спиной, отрезав путь к отступлению.

– Ну наконец-то! – театрально обрадовался Максим Андреевич и даже всплеснул руками. – Теперь все в сборе.

Я опасливо огляделась. Всех, кроме меня, Лилии и ректора, в кабинете не обнаружилось. В горле мигом пересохло, глотательное движение отправило в нутро вязкую слюну. Расшалившееся на нервной почве воображение нарисовало страшную картину заскорузлого мышечного мотора, сжавшегося за перегибом желудка и мечтающего о живительной влаге. Но единственная тягучая капля истаяла на подлете, заставив сердце содрогнуться. За ним по всему телу прокатилась неконтролируема зябкая волна.

– Ик!

– Выкладывай! – вмиг переменившись в лице, рявкнул ректор.

Пальцы резко сжались и распрямились в ту же секунду, потянулись к внутреннему карману пальто. Но усилием воли я себя остановила, одернула. Выпрямилась, сложив руки по швам, и задрала нос к потолку.

И не обязана я его слушаться! А тем более отдавать разработку. А и нет никакой крови, есть томатный сок и чудаковатая бывшая аспирантка.

– Быв-ша-я, – проговорила я медленно, будто сама до конца не верила в то, что решилась вот так бросить учебу и дело всей жизни.

На лицах присутствующих застыло изумление.

– Я бывшая аспирантка, – повторила громче и увереннее. – Забираю документы и ухожу. Так что, – подражая ректору, я развела руками, – не тратьте свое ценное время. До свидания.

Уже развернувшись к двери, заметила на Лилькином лице гаденькую усмешку.

– Не торопись, – нарочито ласково произнесла одногруппница и оттеснила пышной грудью вглубь кабинета.

Драться я не собиралась, поэтому плюхнулась на подсунутый ректором стул, а точнее, ловко приткнутый мне под колени. Теперь казалось, что я уменьшилась в размерах, а представители семьи Белоусовых – и без того крупной породы – увеличились и нависли надо мной, как две парящие скалы из фантастического фильма.

– Мы не можем терять столь ценные кадры, – пропел Максим Андреевич, пронзая меня тяжелым взглядом. – Отчислять лучших аспиранток, где это видано? А пустить по ветру талантливого алхимика из сильной родовой ветви охотников? Нет уж, Ясина.

– Лилия все доделает, – как можно меланхоличнее припомнила я, что ректор угрожал отнять у меня научную работу на прошлой неделе. – Точнее, сделает лучше, качественнее, по науке. Я же наконец признаюсь, что занималась ерундой. Ну какая кровь из томатного сока? – Глуповато хихикнула в надежде сбить их с толку. – А мне интереснее выращивать помидоры, копаться в земле. Ну, понимаете, жучки-червячки всякие.