Тело Иного полностью изменилось, и теперь он стал похож больше на животное, нежели на коренного жителя Земель Великой Матери, которые хоть и отдалённо, но имели сходство с человеком.

Оборотень посмотрел на Острого бивня, и на его звериной морде появился оскал.

В следующее мгновение он прыгнул на вождя Лунных пчёл, и даже то, что тот покрыл своё тело костяной бронёй, не спасло его от когтей Северного ветра, которые едва заметно светились холодным голубым светом.

– Кха-кха! – Изо рта Иного потекла кровь.

Он посмотрел вниз и увидел, что его брюхо полностью распорото, но при этом удар не был смертельным.

И сделано это было явно нарочно.

Острый бивень поднял глаза и увидел, что друид качает головой. Вождь «Лунных пчёл» знал, что в таком состоянии Северный ветер говорить не может, но и без слов всё было понятно.

Друид, прежде чем убить его, явно собирался поиграть со своей жертвой, как это делали все Снежные ходоки.

Как это делал и сам их вождь.

– Кха… Ты… не… кха… сможе… шь, – произнёс он и, прислонив руку к шее, собирался выпустить из неё шип, вот только его противник оказался сильнее.

Острый бивень только собирался использовать заклинание, когда его предплечье отделилось от руки и, не успев превратиться в костяной шип, упало на землю.

Из раны сразу же фонтаном хлынула кровь, и только теперь в его глазах появился ужас от осознания того, что сейчас будет происходить.

Вождь «Лунных пчёл» успел воздать последнюю молитву своему Богу, прежде чем всё его дальнейшее и недолгое существование наполнилось одной лишь болью и страданиями.

«Навевает воспоминания», – подумал я, глядя на болота, на которых мне уже приходилось бывать ранее.

Стоило нашим ногам ступить с твёрдой земли в мягкую и сочную болотную жижу, как все, включая меня, сразу же ощутили сильный аромат гнили и тлена.

Казалось, протухшая вода выдыхает саму смерть, будто бы дыша ей.

Я втянул ноздрями воздух, который казался густым, словно желе, и имел насыщенный кисловатый запах разложения, смешанного с плесенью.

Каждый вдох этого воздуха слегка обжигал лёгкие, оставляя на языке неприятное послевкусие гнили и медленного угасания всего живого, что попало сюда.

Стоило нашему отряду пройти дальше, как поверхность болота стала настолько чёрной, что создавалось такое впечатление, будто бы мы идём по выжженной земле, только мягкой, маслянистой и с пузырьками газов, которые отчаянно пытались вырваться наружу.

Сама жижа была мутной, что, впрочем, не мешало большому количеству различной живности, вроде пиявок и прочих паразитов, лишённых глаз и приспособившихся к болоту, существовать здесь, отравляя жизнь всем, кто попал на болота Детей Угла.

И последним штрихом этой невероятной красоты картины были кривые и полусгнившие деревья, которые то тут, то там торчали из поверхности болотной жижи, будучи облепленные грибами-паразитами, высасывающими из них последнюю жизнь.

«Хорошо, что с нами есть Де'Аламик», – подумал я, наблюдая за всем вокруг с помощью магического зрения, чтобы на нас не напали какие-нибудь опасные магические существа или растения, которых, судя по тому, что сказала мне перед этим первая жена, было здесь пруд пруди.

А всё дело в том, что благодаря магии Анри обработал платки. Все члены нашего отряда могли спокойно здесь дышать и не бояться заразиться чем-нибудь. А чем заразиться тут было…

При этом Принявшая разложение пообещала мне, что путешествие через болота пройдёт спокойно и без форс-мажоров и что единственное, о чём стоит беспокоиться остальным, – это как раз испарения этого болота, которые не страшны самой шаманке и её названной младшей сестре, а также мне и Франсуа, который тоже мог обойтись без магии Пересмешника.