– Не нужна, – согласилась Рейна.

Их первое совместное путешествие через тень два дня назад обернулось полным фиаско – вероятно, это был самый унизительный эпизод за всю долгую карьеру Рейны. Возможно, если они выживут, то однажды будут вспоминать об этом со смехом, но не сейчас. Все трое согласились: случившееся в Албании пусть в Албании и останется.

Тренер Хедж выглядел обиженным:

– Ну ладно. Просто отдыхай, малыш, мы тебя прикроем.

– Хорошо, – сдался Нико. – Может, чуть-чуть.

Он с трудом стянул с себя полетную куртку, скатал ее в некое подобие подушки, упал сверху и захрапел.

Рейна поразилась, какой мирный у него сделался вид. Разгладились морщинки, следы тревог, лицо стало на удивление ангельским… как и его фамилия «ди Анджело». Она почти поверила, что перед ней обычный четырнадцатилетний паренек, а вовсе не сын Аида, ребенок, которого выдернули из сороковых годов XX века и заставили пережить больше трагедий и опасностей, чем иному полубогу выпадает за всю жизнь.

Когда Нико пришел в Лагерь Юпитера, Рейна ему не верила, словно чувствовала: он не просто вестник своего отца Плутона. Теперь-то она знала правду. Он – греческий полубог, первый человек на памяти нынешнего поколения (а может, и за всю историю), который ходил между римским и греческим лагерями и ни одной стороне не говорил о существовании другой.

Странное дело, теперь доверие Рейны к Нико возросло.

Конечно, он не римлянин, никогда не охотился с Лупой и не проходил суровые тренировки легионеров, однако Нико проявил себя по-другому. Хранил секреты двух лагерей из лучших побуждений: он страшно боялся войны. Добровольно в одиночку отправился в Тартар, чтобы найти Врата смерти; там его поймали и лишили свободы гиганты. Провел команду «Арго-II» в Дом Аида… а теперь согласился на новое, ужасное задание: с риском для жизни перевезти Афину Парфенос обратно в Лагерь полукровок.

Они продвигались так медленно, что это сводило с ума. Они могли совершать прыжки всего на несколько сотен километров каждую ночь, а днем отдыхали, чтобы дать Нико восстановить силы; однако, по мнению Рейны, даже при таком темпе Нико работал на износ.

На нем лежал огромный груз одиночества, грусти и душевной боли. И всё же на первое место он ставил свое задание, упорно шел к цели. Рейна уважала такое поведение, она это понимала.

Она никогда не была чувствительной, но сейчас испытывала странное желание укрыть Нико своим плащом и подоткнуть края. Она мысленно выругала себя; он боевой товарищ, а не ее младший брат. Ему бы это не понравилось.

– Эй, – прервал ее мысли тренер Хедж. – Тебе тоже нужно поспать. Я подежурю первым и сварганю хавчик. Не думаю, что эти призраки особо опасны при свете дня.

Рейна и не заметила, что уже почти рассвело. На востоке горизонт расчертили розовые и бирюзовые облака. Маленький бронзовый фавн отбрасывал тень на пересохший фонтан.

– Я читала об этом месте, – вдруг сообразила Рейна. – Это одна из самых знаменитых вилл в Помпеях, она называется «дом Фавна».

Глисон одарил статую неприязненным взглядом:

– Ну да, а теперь это дом сатира.

Рейна через силу улыбнулась. Она начинала понимать разницу между сатирами и фавнами. Если бы ей случилось заснуть, находясь под охраной фавна, проснувшись, она бы обнаружила, что все вещи украдены, на лице у нее нарисованы усы, а самого фавна давно и след простыл. Другое дело тренер Хедж; в основном отличия были в его пользу, вот только эта его одержимость боевыми искусствами и бейсбольными битами…

– Хорошо, – согласилась она. – Первую вахту несете вы. Я призову вам на помощь Аурума и Аргентума.