Будет для нас наука на будущее!

– Псих, – утащил меня за рукав Бамут в сторонку, который только вырвался из плена Жака. – Есть пара моментов, которые надо обсудить наедине.

– Что случилось? – спросил я, как только мы скрылись с пулеметчиком в моем командирском закутке.

Бамут вместе с Пестиком и Хребтом вернулись полчаса назад, они попали несколько раз под обстрел. Все трое были легко контужены, а Семену еще и плечо посекло осколками, но несильно, всего лишь глубокие царапины, которые Жак тут же обработал, наложив тугую повязку. Так же Док прописал всем контуженным покой и отдых под его присмотром, но Бамут, как всегда, отмахнулся от такого предложения заявив, что у него нет мозгов, соответственно и контузить его не может.

Когда-нибудь эта бравада выйдет Семену боком, потому что контузия – это не просто так, это не сотрясение мозга и к ней нужно относиться серьезно. Ворчу как старый дед!

Контузия – это ведь не просто «сотрясение мозга», но и поражение всего организма, пострадавшего вследствие мгновенного и сильного механического воздействия на разные поверхности тела при взрыве, падении с высоты и так далее. При взрыве расширяющиеся взрывные газы производят удар по окружающим слоям воздуха, сжимая их до высокого давления и плотности и нагревая до высокой температуры. Сжатые слои воздуха, стремясь расшириться, оказывают резкое давление на смежные слои и в свою очередь сильно сжимают их. Происходит скачкообразное повышение давления -температуры и плотности, распространяющееся со сверхзвуковой скоростью. За областью сильно сжатого воздуха появляется зона разрежения с давлением ниже атмосферного.

Это сейчас Бамут бегает и прыгает, как молодой козлик, а неожиданно может – бац!…и слететь с катушек, потому что человеческий мозг – это сам по себе кот в мешке, а после контузии, вообще сферический конь в вакууме!

– Короче, братан, – начал Семен, заговорщически оглядываясь назад, – я с группой, когда отходил, то решил зарулить к тому месту, где Кок расхерячил укропов, ну, там обыскать двухсотых, то-сё.

– Ага, – раздраженно хмыкнул я. – Видел, как ты зарулил по пути, и противник видел, поэтому и накрыл вас из своей арты. Сеня, твоя любовь к мародерке до добра не доведет!

– А что ты на это скажешь? – с видом триумфатора Бамут сунул мне под нос скомканный кусок бумаги.

Я развернул обгорелый, смятый лист и с удивлением обнаружил на нем свое и Семена фото. Какого хрена? Что, это? Откуда?

– А еще, братан, там десятый укроп был. Подранок, он полз к своим, а я его по пути перехватил, – Сеня светился как свеженадраенное олимпийское золото.

– И?! – поторопил я друга, который излишне долго держал театральную паузу.

– Забыл, – тут же пошутил Бамут, – контузия у меня, ничего не помню.

– Сеня не зли меня, давай уже говори, что выпытал у укропского подранка! Не тяни кота за хвост.

– Не, ну скажи, что я молодец?

– Молодец! Молодец! Доволен?

– Ага. Короче, если в двух словах, то к укропам прибыла группы британских специалистов в количестве десяти штук, а с ними еще полсотни курсантов, и все по нашу душу. Конкретно за тобой и мной приехали. Приказ – взять нас живьем и доставить в Лондон. Хотят поквитаться за расстрел «Эриний». Бритиша не простые, а из 22-го полка SAS.

– Аху..еть! – потрясенно воскликнул я.

– И я того же мнения, – поддакнул Бамут.

– Подранка добил? – спросил я.

– Сделал все так, будто бы он сам помер, бахнул ему двойную дозу обезбола поверх того, что он сам себе поставил. Допрос снял на видео. И заметь вопреки своим принципам даже его снарягу потрошить не стал.