– Твою мать! – одновременно с Петровичем прокричал я и тут же сыпанул фонтаном приказов. – Крест, Бублик, Финик – наружу, дуйте к Ветру! Кок встрял! Пых расчехляй «польку», прикроешь. Кок? Кок! Доложи, что там? С кем контакт? – забубнил я в микрофон портативной рации.

– Псих, «синие» в складке лежали, укрывшись сеткой. Ты как крикнул, я глянул, а там бугорок шевелится…ёбан..в..от…идары…уевы, – членораздельная речь исчезла из эфира, ей на смену пришла близкая трескотня автомата и обрывки матов.

– Псих, что там у вас? – влез в эфир Бамут.

– Кок вскрыл укропскую разведку. Возвращайтесь! Только осторожней, может быть засада.

– Плюс! – лаконично ответил Семен.

– Ветер? Ветер? – схватив трубку «тапка» принялся я вызвать ближайший к Коку наш наблюдательный пост.

– Слушаю, – раздался в трубке хриплый голос вечно простуженного Ветра.

– Слышишь стрельбу?

– Да. Наблюдаю как Кок в кого-то там активно стреляет.

– Прикрой его из подствольника и РПГ.

– Сделаю.

– Джокер поднимай «птичку»! – крикнул я вглубь бункера.

Вновь занял место за столом перед мониторами. Командир должен быть на своем месте! Хоть сейчас жутко хотелось метнуться наружу и броситься к месту боя, но за столом перед мониторами от меня сейчас больше пользы, чем в поле с автоматом.

Кок отполз под прикрытие высокого пня, который остался от дерева, срубленного прилетом снаряда. Что же там произошло? Неужели Кок случайно наткнулся на вражеских диверсов, которые подкрались к нам так близко? Степанов сейчас находится метрах в пятистах от нас. Дистанция более чем близкая. Вполне можно отстреляться из некоторых видов ручных гранатомётов. Или Кок сцепился с кем-то из наших?

– Глобус проверь всех в бункере? Проведи перекличку. Все на месте?

– Принято, – отозвался Глобус

Сам же поочередно связался с тремя внешними постами, чтобы провести перекличку и понять все ли наши бойцы на месте. Нет ничего хуже, чем завязать бой с кем-то из своих. «Дружественный огонь» или если по-английски – friendly fire, так чаще всего называют ошибочный обстрел или атаку, произведенные на позиции своих или союзных войск.

На этой войне, к сожаленью, частенько возникают ситуации, когда происходит стрельба по своим. То летуны сбросят ФАБы не туда или НУРСы прилетят прямиком по схрону с разведчиками, то хвост колонны выступит в бой с головой колонны, то сонные или сменённые дозорные обстреляют возвращающихся с боевого выхода разведчиков из соседнего подразделения, а уж сколько раз арта своих же накрывала и не перечесть.

А что поделать если форма практически одинаковая, а порой прям идентичная, техника на семьдесят процентов тоже одинаковая – общее наследие СССР, да и хари у всех одинаковые – славянские и постсоветские. Незначительное отличие в виде опознавательных намоток на рукавах, шлемах, штанинах и разгрузках, а наших – белые и красные, у укропов – синие, желтые и зеленые. А в горячке боя или на адреналине, сперва стреляешь в силуэт двигающихся со стороны врага и только потом рассматриваешь какого цвета у них опозновалки.

Техника тоже зачастую не то, что похожая, а одинаковая. Танки, БТРы, БМП, САУ, «буханки», «мотолыги» – как братья близнецы, отличия лишь в намалёванных белой краской символах. У нас – Z, 0, V, треугольники и квадраты, у укропов – чаще всего кресты, из-за чего их за глаза и кличут – немцами или фрицами.

Это дедам в Великую войну хорошо было – у немцев своя форма, у русских своя, да и немецкий танк от советского всегда отличишь. А у нас не СВО – а какая-то «зеркальная» война, когда воюешь не заклятым врагом, а вроде как со своим отражением в зеркале.