– И чего она орет? – удивился атаман.

– Так не ведаю.

– Проверить надо было.

– Без твоего разрешения то не можно. Порядок есть порядок. Жизнь казаков вольная, никто окромя атамана вмешиваться не может, да и то по нужде великой.

– Это так. Ладно, – вздохнул атаман и взглянул на Савельева, сотника: – Засиделись мы, други, не пройтись ли? Поглядеть, с чего это Лидуха белугой воет?

Порешили пойти.

До хаты дошли быстро. Около ворот много народу, и соседи, и те, кто без дела.

Атаман распахнул калитку и прошел к крыльцу.

Дверь в сени была открыта, и они с князем зашли в горницу.

Услышав раздававшиеся из опочивальни крики, Савельев вздохнул:

– Кажется, я ведаю, что тут происходит.

– И чего? – спросил сотник.

– Любовь.

– Чего? – удивился атаман.

– Любовь, говорю, – повторил князь и взглянул на атамана: – Пошто вдова в станице одна до сих пор живет?

– Так никто с ней сладить в постели не может. Пытались казаки холостые и такие же вдовые, отваливали. С ней, говорили, только ослу хорошо будет.

– Вот и нашелся осел, – усмехнулся Дмитрий.

– Ничего не пойму, – покачал головой сотник, – какой еще осел?

– Есть у меня ратник один, а вот как снюхался с казачкой, то разбирать треба.

– Разберемся, – кивнул атаман и открыл дверь в опочивальню.

Разбросанная одежда, на разобранной кровати два голых, потных тела, местной Лидухи и… Осипа Горбуна.

Баба взвизгнула, завидев Лунина и чужого, скатилась с кровати, завернулась в простыню.

Поднялся и Горбун, надел портки, что валялись рядом.

– И что это? – спросил атаман.

– Так… – промямлил Горбун, – …это мы… с Лидой миловались. А что? Я холостой, она вдовая, имеем право. Греха в том нету.

– Кто тебя из гостевого дома отпустил? – спросил у него Савельев.

– Гордей Бессонов.

– И по какой надобности?

– Сказал, что прогуляться хочу.

– Да, ратник, прогулялся ты славно, вы с Лидухой половину станицы на уши поставили своим криком, – рассмеялся атаман.

– А ты не завидуй, – выступила Лидуха. – У тебя с женой так, как у нас с Осипом, никогда не будет.

– Нам-то и не треба, – хмыкнул атаман и подмигнул Савельеву: – Скажи, князь, может, твой ратник заберет к себе Лидуху, а то у нас в станице чахнет баба.

– Это дело Горбуна.