Гости, собравшиеся в моем доме, пришли в себя и бурно обсуждали последние новости.

Никто не верил в знамение.

«Константин – христианин? Подлейте-ка еще вина», – слышалось со всех сторон.

Но, ко всеобщему изумлению, Константин оказался-таки христианином.

Вместо того чтобы отпраздновать великую победу, по обычаю щедро одарив храмы, он сделал пожертвования христианским церквам, причем повелел всем наместникам поступить точно так же. Потом император преподнес в подарок христианскому Папе дворец на одном из холмов, носившем название Целий. Отмечу, что впоследствии дворец тот переходил от Папы к Папе на протяжении тысячи лет. Я знавал его обитателей, самолично заглядывал внутрь, чтобы посмотреть, как устроился наместник Христа, и строил домыслы о том, чем все это закончится.

Вскоре появились законы, запрещавшие казнь через распятие, а также проведение гладиаторских боев, столь популярных у римлян. Воскресенье объявили праздником. Император даровал последователям Христа всяческие привилегии, и не успели мы оглянуться, как те пригласили правителя Рима принять участие в религиозных диспутах!

В африканских городах споры о доктрине зашли настолько далеко, что поднялись бунты и христиане принялись убивать друг друга. Народ потребовал вмешательства императора.

На мой взгляд, в том, что касается истории христианской религии, необходимо учесть один очень важный факт. С самого начала христианство несло с собой жестокие споры и войны, привлекая на свою сторону светские власти в надежде использовать их силу в разрешении многочисленных конфликтов.

Я в изумлении наблюдал за происходящим. Конечно, мои гости тоже яростно спорили. Выяснилось, что некоторые из них давно уже перешли в христианство. Теперь они могли не скрывать своих убеждений. Но что бы ни случалось, вино продолжало течь рекой под неустанные звуки музыки.

Видишь ли, я не испытывал по отношению к христианству ни страха, ни врожденного отвращения и, как уже сказал, изумленно следил за его развитием и распространением.

Но теперь, спустя десять лет, в течение которых Константин и Лициний, правя империей, поддерживали шаткий мир, наметились перемены, мысль о которых доселе не приходила мне в голову. Былые верования канули в прошлое, гонения на христиан прекратились, последователи этой религии добились оглушительного успеха.

Я вдруг обнаружил, что идеи христианства коренным образом изменили образ мыслей римлян. Можно сказать, произошло смешение стилей и мировоззрений.

Со смертью Лициния Константин стал единственным правителем империи, и все провинции заново объединились. Константина очень волновала разобщенность христиан, и в Риме поползли слухи о проведении на Востоке христианских Соборов. Первый такой Собор состоялся в Антиохии, где когда-то я жил вместе с Пандорой. Антиохия оставалась великим городом и, возможно, во многих отношениях была оживленнее и интереснее Рима.

Арианская ересь вызвала недовольство Константина. Сыр-бор разгорелся из-за мелочи, на взгляд Константина не стоившей выеденного яйца, – из-за фрагмента Писания. Тем не менее некоторые епископы были отлучены от развивающейся церкви, а спустя два месяца в Никее собрался новый Вселенский собор под председательством Константина.

Там, на Никейском соборе, был принят «Символ веры» – краткий свод догматов христианской ортодоксии, которых по сию пору придерживаются ревностные последователи этой религии. Епископы, ее подписавшие, снова заклеймили как еретика и отлучили от церкви христианского теолога и писателя Ария, а творения его приговорили к сожжению. Ария изгнали из Александрии. Решение Собора обжалованию не подлежало.