Только, оказывается, получала преимущества, сама того не понимая.

Во-вторых, я очень боялась раскрыться перед кем бы то ни было. Меня не раз предавали друзья, мужчины. А теперь я должна поверить людям на слово. Для меня это чуть ли не спрыгнуть с крыши семнадцатиэтажки и отдаться свободному полёту без страха.

Не зная, куда податься и что предпринять, я решила сбежать. В первую очередь, от самой себя.

Чёрт возьми, я оставила на своей стойке заявление на увольнение! Через двадцать минут они приедут и увидят его. И что тогда? Будут ли искать? Сделают ли хоть что-то?

Оглянувшись по сторонам, я подошла к горящему зелёным человечком светофору. Он монотонно пищал, до конца оставалось всего несколько секунд, и я рискнула.

В сапожках на каблуках решилась перебежать дорогу, покрытую первой коркой льда. Сегодняшней ночью выпал первый снег, который смог лечь на подмороженную землю. Я чувствовала себя уверенно до тех пор, пока не оказалась на другой стороне. Здесь лёд был потолще и от того, я поскользнулась.

Одна нога подбила другую, и я оказалась в секундном падении на землю, когда водитель стоящей на светофоре машины, уже нажал на газ.

Испугавшись, что прямо так и умру или, может быть, покалечусь, зажмурила глаза.

Крепкие руки схватили меня и оттащили в сторону.

— Когда же ты перестанешь попадать в неприятности, Дашенька? — хрипло засмеялся Кирилл Евгеньевич, и я раскрыла глаза, взглянув наверх. — Скоро до смерти меня испугаешь, ей богу.

— Вы что тут делаете? — удивлённо пискнула, и сама не заметила, как схватилась за рукава его пальто.

Даже на каблуках я не могла догнать в росте этих двоих. Всё равно доставала мужчине только до подбородка.

— Интересно, что же я тут делаю, если одна маленькая кошка сегодня оставила своё заявление?

На полноватых губах появилась улыбка. Я оглянулась назад. Машины продолжали свой ход в привычном для них ритме. В прочем, пешеходы тоже. Так, как будто и не было падающей на асфальт брюнетки совсем недавно.

Не дождавшись от меня ответа, Кирилл Евгеньевич обеспокоенно спросил:

— Испугалась?

— Немного, — тут же выдала я и только сейчас заметила, как сильно сжимаю его верхнюю одежду в своих маленьких кулачках.

Кир и сам держал меня за локти, тем самым будто бы гарантируя мою безопасность.

Стыдливо опустив глаза, я разомкнула нашу связь, отступив на несколько шагов.

— Простите, — шепнула еле слышно, и взгляда больше не поднимала.

— За что простить? — настойчиво и уже строго начал шатен. — За увольнение или за то, что вцепилась в меня так, словно за эту ночь безумно скучала?

— За второе, — я вскинула голову, чтобы заглянуть в карие глаза, но тут же смутилась.

Босс усмехнулся:

— Тогда прощать не за что. А вот насчёт заявления… Я бы с тобой поговорил.

— Это обдуманное решение, Кирилл Евгеньевич, — вздохнула, выпрямив спину. Мой взгляд был направлен в горизонт. Только я ничего не видела. — Обсуждать нечего, — отчеканила холодно. — Очень рада, что последние два года с лишним провела в вашей компании. Это было замечательное время, наполненное прекрасными моментами.

— Тебе ведь нравилось, Плугина, — обратился Кир по фамилии. — Ты очень любила свою работу. — Я кивнула, соглашаясь с его словами. — И что, только ради того, чтобы не видеть нас, ты готова уйти?

Я не знала, что сказать.

Это правда. Если я уйду, то мы, наверное, больше не увидимся. Сердце сжалось от кольнувшей тоски.

— Тогда знай, Даша, что мы не оставим тебя в покое даже, если ты уйдёшь. Так что у меня есть хорошее предложение. Давай мы будем доплачивать тебе за то, что ты работаешь с нами. Немаленькую сумму, конечно. За сложность с такими, как мы.