Джордан нацепил маску благодушия, которой пользовался обычно в общении с рассерженными кредиторами. Сейчас лицо актера было спокойным и немного печальным, весь вид его как бы говорил: я знаю об этом деле нечто вам неизвестное. Иногда трюк срабатывал просто превосходно. Джордан сделал несколько медленных глубоких вздохов, обретая власть над своими чувствами.

Пора на сцену. Оставь страхи позади. Виктор – всего лишь роль, которую надо сыграть. Актер быстренько окинул мысленным взором то, что ему говорили о взаимоотношениях между этими двумя сыновьями покойного Малькольма. Они не любили друг друга, но оба еще больше ненавидели младшего брата.

«Доминик – псих, а Луи – животное…» – вспомнил Джордан слова своих сообщников.

Актер улыбнулся остановившемуся рядом с ним Луи, тот ответил торжественным поклоном. Железное Сердце и Монах стояли поодаль, как и требовали приличия. Таким образом они не слышали разговора братьев и вместе с тем готовы были отреагировать на зов хозяина. Они не сделали никаких приветственных жестов, и Джордан перестал обращать на них внимание. Он коротко поклонился Луи.

– Ну что ж, Виктор, приятно видеть тебя здесь вновь живым и здоровым, – произнес Луи, голос которого звучал тепло и сердечно, губы его растянулись в радушной улыбке, но глаза оставались холодными. – Говорят, ты сильно болел.

– Болел, – ответил Джордан, – но уже почти совсем поправился.

Ему совсем не хотелось распространяться на эту тему, но он видел – Луи ждет, что он скажет что-нибудь еще. Судя по воцарившейся вокруг гробовой тишине, того же самого ждали и все собравшиеся в зале. Джордан прокашлялся и тут же подумал, что сделал это зря, выдавая тем самым свою нервозность и неуверенность.

– Это была всего лишь простуда, Луи, ничего больше, наверное, продуло где-то в дороге.

– Скверная штука эта простуда, – посетовал Луи. – Иногда она может оказаться настолько серьезной, что человек даже умирает, если не лечится.

«Хороший намек, братец, – подумал Джордан, – главное, тонкий очень».

– Это верно, – произнес актер спокойно, – люди так часто простужаются, что никогда не знаешь, кто заболеет в следующий раз, не правда ли?

– Я принимаю меры предосторожности, – ответил Луи.

– Как и я, – ответил Джордан, – и очень серьезные.

– Выглядишь ты лучше, но ведь внешность обманчива.

– Не стоит уповать на это, Луи, я так хорошо никогда в жизни себя не чувствовал.

Старший брат Виктора замолчал и задумчиво уставился на Джордана, который лихорадочно обдумывал все только что произнесенное, опасаясь, не сказал ли он чего-нибудь оскорбительного для принца Луи, ведь, в конце концов, тот считался в семье заядлым дуэлянтом. Актер спрашивал себя, не перегнул ли он палку. Виктор не принадлежал к числу сильных духом людей, но, с другой стороны, Гавейн говорил, что персонаж Джордана никогда ни перед кем не пасовал. Какого черта? Все, кто знал Виктора раньше, не видели его уже четыре года, в том числе и Луи. Изгнание меняет людей.

– Рад слышать, что ты в прекрасной форме, – сказал наконец Луи. – Это тебе пригодится, здесь все очень сложно, а будет еще сложнее.

– Не сомневаюсь, – ответил Джордан, – кстати, не знаешь, зачем мы понадобились регенту?

– Понятия не имею, но не жду для себя ничего хорошего. Ты видел Доминика?

– Давно уже не видел.

– Знаешь, они с Элизабет увлеклись интригами и, говорят, очень преуспели. Сомневаться не приходится, они всегда очень слаженно играли вместе.

– Да, – согласился Джордан, – я всегда был уверен, что Элизабет так или иначе далеко пойдет.