По какой-то причине сказанное заставило его закрыть глаза и поморщиться.

– Эмбер однажды сказала мне то же самое, – начал он. – Она оказалась права. Я ничего не знал о вашем виде. Все, чему научил меня Орден, оказалось ошибочным. – Он забарабанил пальцами по руке и посмотрел в коридор, где за дверями Эмбер, Уэс и Джейд все еще спали в причудливых деревянных комнатах. – Я хочу узнать больше, – тихо произнес он. – Я пытаюсь понять. Даже с Эмбер я чувствую, что едва коснулся поверхности. Если бы только рядом находился дракон, готовый объяснить все эти вещи.

Он улыбнулся, хотя выражение его лица оставалось мрачным и отрешенным.

– Я не хочу бороться с тобой, Райли, – в следующее мгновение сказал он, и мы оба знали, на что он ссылается. – Ты мне не враг. Не хочу чувствовать, словно должен постоянно прикрывать свою спину от одного из своих товарищей. Я люблю Эмбер. – Он произнес это просто, как будто сообщал мне прогноз погоды. – И тебе известно, что есть что-то между тобою и ей, нечто… драконье, я полагаю, что, возможно, мне не суждено понять. Не мое дело спрашивать – она расскажет мне, когда будет готова. Но я останусь здесь. И никуда не денусь.

Я сглотнул рык и подавил поднимающегося Кобальта, ощетинившегося и возмущенного.

– И зачем ты мне это говоришь?

– Это должно быть сказано. – Он снова уставился в коридор. – Мы слишком долго ходили вокруг да около. Мне надоело прятаться. Я бы предпочел, чтобы все открылось. Ты спас мне жизнь, – продолжил он, невероятно искренне и спокойно. – Я подумал, будет вежливо с моей стороны сообщить тебе свою позицию.

Злость била ключом, но я выдавил усмешку и прошел мимо него в гостиную.

– Близость смерти делает тебя сентиментальным, орденец?

– Возможно, – его голос звучал по-прежнему спокойно. – Но это ничего не меняет.

– О чем это вы двое беседуете?

Эмбер прошла из коридора, зевая, направилась в кухню. Ее темно-красные волосы торчали во все стороны, и при взгляде на нее Кобальт зашевелился. Мельком улыбнувшись орденцу, она прошла к кофейнику, налила содержимое себе в чашку и вернулась назад в гостиную, чтобы присоединиться к нам.

– Мы тебя разбудили? – спросил солдат, игнорируя, что я не заметил предыдущего вопроса. Эмбер покачала головой и поднесла чашку к губам.

– Не могла заснуть. Услышала вас обоих здесь и подумала, что тоже могу встать, пройтись по плану или еще что-то сделать. Фу, это ужасно. – Она убрала чашку от губ, поморщилась, затем сделала еще один глоток. – Полагаю, ничего не изменилось, так? Мы придерживаемся того же плана?

Я вздохнул.

– Да, – кивнул я, сделав бодрящий глоток. – План в силе. Как только остальные проснутся, выдвигаемся. Нам нужна еще пара вещиц, прежде чем мы сможем провернуть это.

– Ну, хорошо, – сказал я, притормозив на узкой ветреной дороге, идущей через гору. Вверху над головой желтое ограждение перекрывало обе линии, рядом стояла одинокая полицейская машина, мигая синими огнями. – Вот контрольно-пропускной пункт. – Я взглянул на Эмбер и орденца на заднем сиденье, и увидел пару незнакомцев, смотрящих в ответ. Подобно мне, на них были надеты черные костюмы – или смокинги, как изящно выразился Уэс, – и темные очки, «пара вещиц», которые мы должны были взять, чтобы план сработал. Меня возмущал тот факт, что Уэсу не пришлось наряжаться для этой глупой миссии; он остался в коттедже. Я ненавидел костюмы агентов ФБР: галстук на шее давил, словно петля, а пиджак жал во всех неподходящих местах. Орденец, что отвратительно, казался совершенно в своей тарелке в костюме и галстуке, вероятно, привыкнув к униформе, но я хотел покончить со всем этим как можно скорее.