В подругу полетела скомканная салфетка.

- А ещё они любят, когда берут прямо до яичек. Но это уже, пардонс, профи!

Никто не сомневался, что Светланка относила себя к «профи»

Дольше Лера не имела права стоять на месте.

Надо было идти и делать.

Сардынов больше ничего не сказал. Он смотрел на неё и ждал.

Лере оставалось надеяться, что её заминка оказалась не слишком долгой.

Она не могла видеть себя со стороны, иначе бы расстроилась ещё больше. Она рассчитывала, что ей удалось сохранить безмятежное лицо.

Она сильно ошиблась.

Побледнела. Глаза забегали. Даже губы дрогнули в инстинктивном протесте. Всё её естество кричало о несогласии.

Преодолеть расстояние до дивана оказалось ещё труднее, чем час назад до черного автомобиля. Лера думала, что, если преодолеет утреннее внутреннее сопротивление, будет легче. Тут она тоже ошиблась.

Как Лера подошла к мужчине, она не помнила. Память не запечатлела эти роковые для неё секунды. Да и к чему? Сколько ещё будет их – таких роковых моментов…

Обоняния тотчас коснулся аромат дорогого парфюма, смешанного с запахом сигары. Какой чисто мужской запах! Провокационный. Подавляющий. Очаровывающий. Пробуждающий древние инстинкты. Направленный на то, чтобы женское либидо вспомнило, кто главный в этом мире.

Лере он понравился. По крайне мере, ни сам Сардынов, ни его аромат не вызывали у неё отвращение. А что было бы, если бы заказчиком оказался толстый потный мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, пренебрегающий ежедневными нормами гигиены?

Господи, о чем только она думает!

Лера чуть заметно мотнула головой и опустилась коленями на толстый мягкий ковер.

Время замерло.

Если бы это была кинематографическая постановка, то в данный момент режиссер должен бы был показать, как дыхание вырывается изо рта героини. Как кристаллизуются невидимые капельки. Как они зависают в воздухе.

И падают. Начало катастрофы ознаменовав.

Лера постаралась отрешиться от происходящего. Не думать, что сейчас произойдет. Она - не кисейная барышня девятнадцатого века, от члена в обморок не упадет. Да и девственницы в двадцать первом веке пошли другие – более просвещенные. Интернет, телевидение. Кто-то говорил, что, например, многие татарки практикуют оральный и анальный секс. Что угодно, лишь бы сохранить девственную плеву.

Сардынов продолжал хранить молчание.

Наверное, Лере было бы проще, прояви он грубость или насмешку. Тогда бы она сразу его возненавидела, обозвала бы мысленно грубыми словами, и «мудак» среди них - самое щадящее. Но лицо Сардынова было спокойным.

Лера подняла руку и дотронулась до колена мужчины. Ему в лицо она больше не смотрела. Ни к чему. У неё теперь есть работа.  Как там сказал Верестов: «Переведите полмиллиона евро в рубли и скажите, где Вы сможете заработать такую сумму за год». Элитные шлюхи, и те, наверное, меньше получают. Черт! О чем она думает? Совсем перестает соображать.

Ткань брюк оказалась приятной. Зачем-то отметила наутюженные до идеального состояния стрелки.

Дальше ширинка.

И спрятанный зиппер.

Как ни странно, но рука Леры не дрогнула, когда она потянула за язычок. Пришлось немного подвинуться, чтобы оказаться вплотную к дивану.

Вот и всё, Лера.

Осталось чуть-чуть.

Белоснежные плавки Сардынова резко контрастировали с черными брюками.

Лера замешкалась.  И как вынимать ЕГО?

Сардынов без лишних слов чуть приподнялся, давая больше возможности для маневрирования.

Выдохнув, Лера поспешно, неуклюже стянула штаны, одновременно с плавками.

О, Боже…

Она становится богохульницей. Надо сходить в храм. Поставить свечи. Покаяться. Надо… Если таких грешниц, как она, вообще пустят в храм.