– Илья, создай, пожалуйста, звуковой барьер, – сказал я, когда мы сели в такси.

– Сделано.

– У меня к тебе вопрос, который, пожалуй, надо было задать раньше, – я посмотрел Вронскому в глаза. – Ты когда-нибудь убивал людей?

– Да, приходилось. Самый первый раз было дерьмово на душе, но сейчас уже без разницы. Многое потеряло для меня смысл после смерти Юли.

– Понял. Просто решил уточнить, чтобы не было неожиданностей в бою. Кстати, что будешь делать через десять лет, когда закончится контракт. Пойдешь убивать Ксерона?

– Да. Сейчас я не готов к такому сражению, но, думаю, десять лет мне вполне хватит. Тем более я собираюсь научиться у тебя паре приёмов.

– Научишься.

С самой первой беседы с Вронским я чувствовал, что он о чём-то недоговаривает. Он вроде и довольно открытый человек, но тайны у него всё же имелись.

– Илья, ты хочешь достигнуть Десятого ранга охотника? И причём это не для того, чтобы убить Ксерона, верно?

– Ты очень проницателен… – в глазах Вронского появились нотки безумства. Его рука опустилась в карман, и я прекрасно знал, что сжимает кулон своей Юли.

– Так я прав?

– Я собираюсь стать наитемнейшим для возможности использовать некромантию. Это было моей целью до того, как я узнал имя демона, который убил Юлю… Воскрешение любимой по-прежнему остаётся моей главной целью.

Некромантия… В моей реальности обычно использовали термин «воскрешение мёртвых», но сути дела это не меняет. С помощью «приказа» охотник может воскресить любого человека. Подвоха вроде даже и нет, однако каждый, кто использовал эту магию, умирал при крайне странных обстоятельствах.

– Я знаю, о чём ты думаешь. Некромантия – это табу, за нарушение которого взбесятся все боги смерти. Но мне плевать. Если я увижу Юлю всего на один час, то всё будет не зря.

– Это хорошо, что у тебя есть цель.

– Ты не будешь говорить о запретности моей мечты?

– Кто я такой, чтобы тебя осуждать? Люди лишь следуют своим эгоистичным желаниям.

– Табу введено не просто так. Некромантия нарушает глобальные законы Иариэли. Это запретная магия.

– И что произойдет, если нарушить глобальные законы?

– Это разрушает мир Иариэли трещинка за трещинкой. Хотя как оно в действительности, знают только боги.

– А фотка твоей Юли есть?

– Зачем тебе?

– Хочу увидеть, ради какой девушки ты готов подтолкнуть мир к разрушению.

– Я могу создать её образ на бумаге, но это не передаст, какой она была в действительности.

– Верю. Так покажешь или нет?

Вронский дотронулся до виска, и в его руке появился портрет светловолосой девушки. Илья с большим напряжением в движениях передал мне портрет.

– Красивая девушка. Никогда не понимал диких страданий из-за любви, однако у каждого свои тараканы в голове, – я вернул портрет.

– Ты никогда никого не любил?

– Были девушки, которые мне очень сильно нравились, но не думаю, что это та самая любовь, о которой снимают кино и пишут книги. Если говорить о моих страстях, то главная из них – постижение чего-то нового. Я имею в виду не академические науки, а ощущения. Помнишь то прекрасное чувство в детстве, когда ты ничего не знаешь о мире, и тебе всё в диковинку. Вот об этом я говорю.

– Но новое постепенно закончится.

– Да, это неизбежно. Мир велик, и меня успокаивает лишь то, что главная беда моей жизни наступит нескоро. Я голодный охотник на демонов, который хочет сожрать очень и очень много. Прямо сейчас, например, хочу поужинать кланом Аракава.

– Жестковатый у тебя ужин…

– Я не жалуюсь. Что попалось в мои сети, то и ем.

– Кажется, твои кланы соседи ещё не понимают, кто живёт у них под боком.