Хрумкинс махнул лапой и убрал листок.
– Я по-простому скажу, деточки! Сегодня праздник Сева. И всё, что мы сегодня натопаем, то потом и будем лопать. Так что скачите во всю прыть, милые, да смотрите, чтобы вас цаки не зацапали! Верно я говорю?
Кролы восторженно забарабанили лапами, и шум разлетелся во все стороны, раскатился по выглаженным стенам, ударился под своды жёлтого песчаника, поплыл, как прибой далёкого моря.
– Само собой, кто разведает больше всего полей или принесёт больше всего новых семян, будет чемпионом этого года. Это как всегда, милые мои, слово старого Хрумкинса.
– Итак! – Мастер поднял лапу, и два помощника, пошатываясь, вытащили большие хрустальные времяловы со светящимся голубым песком. Последние песчинки затекали в их устье. Вся площадь заворожённо уставилась на них.
– Три, два, один… – прошептал Юм.
Далеко наверху над сводами кролового города, там, в Верхнем мире, солнце выкатилось из-за чёрных гор, его первый луч ударил в зеркало, скрытое в узкой шахте на вершине холма, отразился, попал во второе зеркало и полетел вниз, в тёплую темноту Холмограда.
На самом верху Вертушки вспыхнула друза светлого хрусталя.
– Сев начинается! – рявкнул мастер Хрумкинс неожиданно звучным басом, и кролы наперегонки бросились к Вертушке занимать места.
История третья, очень короткая, но крайне драматичная
– А-А-А!
– Голову пригни, Юм!
– А-А-А-А!
– Санья, не ори мне в ухо!
– А-А-А-А-А-А!
– Да замолчите вы оба!
Они неслись в кромешной темноте, гремя на стыках. Было шумно, страшно и пыльно, а потом впереди возникло и быстро приблизилось световое пятно. Друзей затрясло ещё сильнее, свет резанул глаза, и они вылетели на поверхность. Сухобоб выскочил из замаскированного устья стартовой шахты, пролетел по воздуху, разломился пополам и зарылся в какие-то на редкость колючие заросли.
Наступила тишина. Только какая-то пичужка пиликала вдали. В голове звенело, а сверху качалось что-то огромное, синее и пустое.
Небо, подумал Тим, это же небо. Не ясное, но всё-таки высокое. По небу тихо ползли серые с зелёным отливом облака.
Тим вылез из остатков сухобоба и выплюнул землю, паутину и прочий мусор – похоже, в трубах Вертушки не прибирались с прошлого праздника Сева. А он как командир гильдии Последнего одуванчика сидел первым. И, получается, собрал весь сор.
«Меня что, Юм своей невезучей долей заразил?» – подумал Тим.
Он откинул обломки сухобоба и вытащил Санью.
– О, Тимчик, – слабо сказала Санья. – Мы уже наверху?
Тим хотел ответить, но огляделся и упал в кусты вместе с ней в обнимку.
История четвёртая, в которой Тим и Санья спасаются от цаков, а Юма снимают с дерева
Отважный командир гильдии Последнего одуванчика Тим Корешков лежал в кустах. Он лежал не просто так, а со смыслом – одной лапой прижимал голову Саньи, а второй пригибал к ним ближайшую ветку с пыльной зеленью. Над ними злобно щёлкал клювом цак – да такой здоровенный! На картинках они выглядели намного меньше. Конечно, была у них в школе механическая модель цака, но предыдущие поколения кролов её давно поломали, и теперь она могла только качаться вперёд-назад и разевать клюв.
А этот цак был живой, злой и очень активный. Один клюв у него был больше среднего крола (без учёта ушей)! Цак топал огромными ножищами, рыл землю тупыми когтищами и был крайне раздражён. Маленькие глазки горели огнём, розовый язык трепетал во рту, он втягивал воздух, но никак не мог разобрать – куда же подевались три крола, которые были у него под носом?
Кусты шатались, цак топал и клекотал от ярости. Ещё немного, и он их найдёт! А не найдёт, так раздавит, махина близолапая!