Впрочем, если вспомнить уроки по мироустройству, все становится на свои места. Здесь нет четкого разделения полов на пассивные и активные. В смысле — все зависит от того, какой облик принимает твоя сила. Если ты гиена, то будет тебе в родном клане матриархат в полный рост. А если, например, горилла — упс. Там всем заправляет сереброспинный самец, его сила в разы мощнее и круче любой женской силы этого вида. Поэтому у него гарем. Ну и с остальными, совсем и не совсем земными зверями то же самое. В каждой избушке свои погремушки.

У водных ящеров матриархат, просто не такой жесткий, как у гиен. У меня три брата, и я при этом единственная наследница. Курица. Декоративная. Шелковая. Наследница клана водных ящеров. Ну вы поняли, да? Кстати, как мне ни объясняли, каким вообще боком выбирается это звериное проявление силы и как наследуется, все упиралось в одну проблему. В меня.

Потому что теоретически — дети рождаются с обликом более сильного партнера. Теоретически. Вот так вот.

Следующим утром наша с гиеной комната ничем не напоминала о том, что вчера тут свершилось эпическое побоище. Зато весь коридор, по которому я туда шла, был наполнен щебетом, смехом и разговорами самых разнообразных девиц. Преимущественно хищных. По мере того, как я проходила все дальше в их толпу, эти разговоры стихали, а все взгляды постепенно упирались мне в спину. К своей знакомой гиене в свою почти родную комнату я нырнула уже почти бегом. Пока не покусали!

— Слушай! Ты такое пропустила! — начала с порога соседка. — Тут после твоего ухода настоящее веселье началось! Даже старшаки присоединились. Ух и получили некоторые по хребтине!

Я поспешно огляделась. Нет, больше сломанных кроватей и стен не наблюдалось. Значит, по хребтине выдавалось где-то в другом месте. Уже радость!

— А к-кто получил? — решила все же уточнить я.

— Да пара аллигаторов и еще какие-то парнокопытные. Это ж надо было — на василиска полезли! Третьекурсника! Хотя я б тоже полезла, — похабно засмеялась гиена.

— Аллигаторов? — Я навострила уши.

— Да! Я тебя потом познакомлю. А сейчас пора на занятия. Пока, птичка! — И соседка бодрой рысцой ускакала в коридор с другими девушками.

М-да. Ну ладно, мы не подруги, она не обязана меня сопровождать. Пока. Значит, несколько дней придется выживать самостоятельно.

Я одернула платье, поправила сложную прическу, криво усмехнулась своему отражению в зеркале и снова привычно скомандовала своей курочке: «Мимипризма, нам бы живыми до учебного корпуса дойти!»

И включила обаяние на полную катушку.

Только вот, чтобы оно сработало, нужно было найти хоть одну жертву. А коридоры, как назло, будто резко вымерли. Я по памяти вышла из женской части общежития, свернула вроде как к выходу. Потом еще раз. Прошла через какой-то садик. И поняла, что окончательно заплутала. И что теперь, звать на помощь? Почему бы, собственно, и нет?

— Меня к-кто-нибудь слышит? — неуверенно обратилась я к ближайшему дереву.

— Допустим, слышу, — холодно раздалось откуда-то сверху.

Подняв голову, я чуть прищурилась, и слова выскочили сами собой, непроизвольно:

— К-какой хорошенький пе… кхм. Гребешок.

— Прос-с-стите? — Сидевший на перилах ограждения парень с этих перил едва не свалился. Но успел вовремя поймать равновесие и теперь довольно сердито шипел. А над его головой часть его же силы с любопытством водила призрачным клювом из стороны в сторону и трясла шелковой бородкой. Петушиной. Ну помните, да? «Петушок-петушок, золотой гребешок, масляна головушка, шелкова бородушка».