— Я ничего тебе не должен, как и ты мне! — рычит сквозь зубы Марк, скрипя ими же. — Ты бы никогда не узнал обо мне, если не Мириам. Так что… хоть я и полюбил тебя, отец, но гнуться и ломаться под тебя я не буду. Не такой я человек.

— Да знаю я, — Алим откидывается на спинку кресла. — Но Аурора будет работать с тобой, сынок. Она разбирается в моде и во всех тонкостях нашего бизнеса ещё с момента, когда я даже не был знаком с Мириам. Я доверяю ей. И ты можешь ей довериться. Она научит тебя руководить бизнесом так, чтобы ты сам понимал, что делаешь.

— Ты и Розали доверял. И чем это закончилось? — с вызовом спрашивает, наклонившись к нему. — Тебе напомнить или сам вспомнишь? Чем обернулось твоё доверие, отец? Тем, что она подставила Мириам и меня. Тем, что вместо тебя Мириам в роддом отвёз я? И ещё тем, что чуть тройняшек не убила, толкнув твою жену с лестницы? Какой вариант доверия тебе больше по душе?

— Толкнув с лестницы? — переспрашиваю, не веря в то, что слышу.

Тётя была врединой и той ещё заразой, но чтобы толкнуть человека с лестницы?! Не верю я в такое. Ну не совсем же она изверг.

Хотя… её одержимая любовь к дяде Алиму могла её толкнуть на такое. Но тогда это уже не одержимость, а безумие, от которого ей надо лечиться. И держаться от людей подальше.

А может, она этого не делала?

Жаль, что я не могу спросить у неё сама. Мне бы она честно ответила, потому что любила больше всех на свете. И никогда не врала. Я знала о её помешанностях и даже пыталась их сгладить кое-как.

Только вот тётя не берёт трубку, когда я звоню, ещё с момента, как мама против неё в суде выступила.

Но меня ведь там не было. Почему она и на меня обиделась? Почему не хочет со мной общаться? Думает, я такая же, как мама и предам её? Предам любимого человека? Нет!

— Да, толкнула, — отвечает мне Лапочка. — Она была ещё той сукой. Жаль, что я не могу до неё добраться и задушить собственными руками. Заставить её сожалеть о каждом разе, когда судьба прямо или косвенно сводила наши жизни в одной точке.

— Ты… ты её так ненавидишь… — тяну, отведя взгляд, на минуту поймав намёк дяди Алима в глазах. Он говорит мне не спрашивать, не знать. Но уже поздно. Поздно что-либо менять.

— Ещё бы не ненавидел! — хмыкает, сжав ручку и почти что сломав её. — Розали убила мою мать.

— Чего?!

Аурора

— Говорю, что бывшая жёнушка моего отца убила мою мать, — повторяет Марк, сжав кулаки. — Бывшая полоумная змея, которую я бы убил своими руками, была помешана на моём папочке и устраняла всех конкуренток. За это я ей всех адских мук желаю. Но в особенности после того, как она избежала наказания в суде.

— Я… я… — хочу соврать что-то и сбежать, но слова произнести не могу.

Ведь я помню рассказ мамы, и она мне говорила о том, что тётю подозревали и в убийстве, но не доказали. Я думала, это ложь, но сейчас… всё становится на места, и от этого ужасно на душе.

Горько, что сумасшествие Розали дошло до такой степени. Не хочется в такое верить, но… почему-то же мама пошла против неё. Зачем-то же мама сказала об убийстве. Она не считала это ложью, в отличие от меня. И сейчас, когда я слышу это из уст сына погибшей женщины, хоть и с трудом и болью, но я… Я верю ему.

А зачем Марку врать?

— Аурора, — предупредительно тянет дядя Алим, покачав головой, глядя на меня. — Не надо.

— Я… Я должна идти, — произношу и, развернувшись, убегаю из кабинета. Чуть не сбиваю секретаря Марка, но женщина, словно привыкнув к бегам по коридору, успевает отскочить в последнюю секунду. При этом сохранить невозмутимое лицо.