По крайней мере, я надеюсь, что он таким и остался. И его слова о том, что я всегда останусь для него близким человеком, не были пустышкой.

— Приглашал, — подтверждает и заключает в свои крепкие, но недолгие объятия. — Какая большая стала! Столько мы с тобой не виделись? Три года? Да?

— Больше, — киваю, полностью расслабляясь. Мне здесь рады несмотря ни на что. — Четыре года.

— Как же ты выросла! Как изменилась! — крутит меня в разные стороны, рассматривая. — Красавица! Настоящая красавица!

— Спасибо, — пожимаю плечами, смущаясь от его комплиментов. — Я не помешала? — указываю на ложку в его руке.

— Нет! Мы тройняшек сейчас кормим! Пошли! Иначе без третьего кормильца случится катастрофа! — восклицает и, свободной рукой схватив мой чемодан, затаскивает его в дом. Оставляет у лестницы, а меня приглашает идти с ним дальше в столовую.

— Красивый дом, — произношу, с восторгом рассматривая всё вокруг. То и дело натыкаясь на детские игрушки, явно разбросанные его дочерьми и сыном.

— Спасибо! — дядя подбирает с полу детальку от конструктора. — Мы его уже таким купили! Почти ничего не меняли. Ты, кстати, чего не предупредила, что приедешь? Я бы встретил или водителя прислал, — ругается на меня.

— Да я спонтанно, — оправдываюсь. — В одну секунду решила, что приехать хочу. В интернете адрес твой нашла. И вот я здесь!

— А, ну ясно, — тянет и идёт дальше, но почти у самого входа в столовую останавливается, почувствовав неладное. — Случилось что-то? Мама? Розали?

— Про тётю не знаю. Она уехала тогда с женихом, и мы больше не слышали о ней. Обиделась на маму, что она тогда показания против неё дала, — вспоминаю и напоминаю о том, что моя тётя сделала в прошлом Алима.

Я была ещё тогда не очень взрослой и не очень умной. Меня мало посвящали в подробности, но тётю обвиняли в нанесении телесных повреждений и даже убийстве одной, но последнее не подтвердилось.

— Да я сам этого не ожидал, что твоя мама пойдёт против сестры, — заговаривает Алим. — Если бы тогда не её показания, то вообще бы дело развалили, а так… Спасибо ей! Розали хоть что-то получила.

Я тётю свою очень любила, но даже по мне она очень мало получила. Она творила безумства. Но в суде её признали психически невменяемой. Назначили лечение в лечебнице и отпустили.

— А вообще… — собираюсь с духом. — Я из дому сбежала. Отчим решил меня замуж выдать за сына своего друга. Продать меня его мерзкому сынишке взамен на то, что тот ему как-то долг простит. Их даже не смутило то, что у меня якобы парень был. Конечно, тот смылся почти сразу же, но ведь я была несвободна.

— Тебя замуж выдать хотели насильно? — переспрашивает дядя. — И когда это?

— Вчера, — отвожу взгляд, чувствуя подступающие слёзы. — Я сбежала с собственной свадьбы, дядь! И мне помощь нужна! Я не хочу обратно! Отчим меня убьёт! А жених меня… того самого…

— Не плачь! Решим твои проблемы, сбежавшая невеста, — обещает он. — В чемодане-то не свадебное платье?

— Нет, — мотаю головой. — Там одежда и документы! Хочу новую жизнь начать! Я у тебя совсем немного поживу, потом к другу поеду. Он просто сейчас за границей, — тараторю. — Я и работать пойду! Я же институт дизайна закончила! Модельер я теперь!

— Институт дизайна, говоришь, — задумчиво тянет. — Модельер, говоришь… Пожалуй, я знаю, куда тебя устроить! И квартиру знаю, где тебе взять!

— Правда?

— Правда! А теперь пошли! Три не закрывающиеся бездны кормить! Иначе нам звуковую атаку устроят!

***

Признаюсь честно и без стеснения. Дети — не моё! Вот вообще не моё! Ну или… просто управляться с тройней не моё. Они кричали, вопили, отказывались рот открывать, кашей меня запачкали. Благо сменная одежда в чемодане была. В общем, они утвердили в моей голове мысль о том, что детей я пока точно не хочу.