Быть такого не может! Не верю. Таких совпадений не бывает.

Стыд и срам.

Правильно говорят, что Москва — это маленькая деревня.

Теперь мне точно конец!

Если папа узнает, что я вчера сбежала из-под домашнего ареста — я останусь взаперти в четырёх стенах до конца своих дней.

Но я не могла иначе. Пропустить тусовку века — не в моём стиле. Да и причина наказания не тянет на домашний арест. Отец мог бы что-то и поэффектней придумать.

Судя по выражению лица Майкла, он тоже не ожидал меня встретить. Особенно в своём доме. Особенно после той ночи…

— Валерия, — протягиваю руку, не поднимая взгляда на парня.

Не из стыда, нет! Хочу, чтоб понял, что я не готова в стенах этого дома обсуждать произошедшее.

Я вообще не готова это обсуждать.

— Миша, — представляется, но его ехидная улыбка цепляет меня за крючок. Не собирается молчать. Миша, который вчера ещё был Майклом, всем видом показывает мне, что готов здесь и сейчас взять рупор и во всеуслышание рассказать о моей маленькой тайне. О нашей…

Блефует?

Он, по всей видимости, даже не подозревает, что с ним станет, когда мой отец узнает, в чьей компании я провела вчерашнюю ночь. И как я её провела!

Что его маленькую принцессу сын его лучшего друга…

Неважно, что будет со мной. Максимум ещё год в заточении. А вот этому расчёсанному красавчику точно не жить!

— Майкл, сынок, приглашай гостей за стол, у нас всё готово! — прерывает нашу игру в гляделки тётя Катя.

Как быть? Что делать?

Расскажет или нет?

Наслышана о его подвигах. Безбашенный парень, не думающий о последствиях. А это значит, что он в два счёта может сдать меня отцу, превратив этот умиротворённый день в судный, мою комнату — в тюремную камеру, мамины вкуснейшие блюда — в баланду, а мою жизнь — в ад.

Одно предложение — и всё кончено.

Как и всегда, с сестрой мы садимся рядом, напротив наших родителей. Но Майкл без всякого стеснения, натянув наигранную улыбку на лицо, подходит к нам и просит Аврору сместиться на один стул. Видите ли, ему хочется поближе нас узнать, так как в последний раз мы виделись, когда совсем детьми были.

Серьёзно? Так нагло и беспардонно это делать?

А самое ужасное, что родители видят в этом во всём одно умиление!

Если бы…

Я попала! Лапин играет мной.

Переглядки с Авророй ни к чему не приводят. Сестра нехотя освобождает стул, пересаживаясь на тот, что справа от неё. А Майкл бесцеремонно усаживается между нами со словами:

— Нужно желание загадать, — довольно закрывает глаза и делает вид, что о чём-то думает. — Сижу между такими красотками! Точно сбудется, — добавляет, угождая нашим родителям.

Отец души в нас с сестрой не чает. Любит до безумия. И этой своей любовью порой душит так сильно, не оставляя ни малейшего шанса на самостоятельное дыхание.

Во взрослом мире это называется заботой!

За ужином мне не удается расслабиться и насладиться блюдами, которыми так славится этот дом. Потому что при каждом удобном случае парень, что сидит по правую руку от меня, своим поведением вызывает во мне шквал эмоций.

Поочерёдно то бешенство, то стыд, то волнение.

Я поняла, что Майкл блефует.

Не расскажет, потому что ему неохота превращаться из всеобщего любимчика в изгоя. Но меня в покое не оставляет, испытывая моё терпение, которое уже на пределе и вот-вот взорвётся.

Пока я мило улыбаюсь, пытаясь тщательно скрыть свой гнев, рука Майкла опускается на моё бедро. Мои лицо в момент наливается кровью, превращаясь в красный огненный шар. Смотрит на меня — гад. Испытывает. Аккуратно, не подавая виду, убираю его руку, которая потом вновь падает, но только на этот раз на мою талию.