– Я тебе ничего не говорил, ладно?

Элен кивнула и нервно оглянулась на внезапно усилившийся звук телевизора.

Все пациенты развернулись к экрану, и она сразу поняла, что их заинтересовало: в центре кадра был директор больницы, Эрл Хэлл, выходящий из зоны полицейского оцепления. Голос за кадром вещал, что видный психотерапевт нередко привлекался органами охраны правопорядка к расследованию преступлений, совершённых психически нестабильными людьми, и делал логичный вывод о причинах его появления на месте ночного убийства.

– Доктор Хэлл сотрудничает с полицией? – вырвалось у Элен, и администраторша гордо подтвердила:

– Да. Директор нашей больницы – известнейший психотерапевт города. Неужели вы не слышали о нём?!

– Раньше мне как-то не доводилось интересоваться психотерапевтами.

Сотрудничает с полицией. Какое счастье, что она не предложила ему взятку за приемлемый диагноз!

Красавец доктор на экране уселся в машину, выглядящую на миллион долларов. Двойное счастье, что она не предложила взятку! Её бюджета хватило бы разве что на коврики в его спорткар.

«Есть ли в спорткаре коврики? – задумалась Элен, потирая лоб. – Господи, какие глупости приходят мне на ум!»

– Вас часто беспокоят головные боли? – участливо произнёс завораживающий голос Эрла, и она изумлённо посмотрела на широкий экран: к кому обращается с таким вопросом сногсшибательный психотерапевт?

В телевизоре показывали портрет убитого и рассказывали его биографию, а вопрос был обращён к ней самой: Эрл Абсалон Хэлл собственной персоной стоял рядом, держа в руках кошачью переноску.

«Головные боли меня беспокоят исключительно с момента нашего знакомства», – хотела бы честно сказать Элен, но вместо этого отрицательно покачала головой и забрала свою кошку.

...

Стоило закрыться двери палаты, как Фенька перестала притворяться крепко спящей. Она мигом сгруппировалась в комок и принялась водить носом, разнюхивая обстановку в самом прямом смысле слова. Элен поспешила открыть переноску и ласково заговорила с питомицей, но её обиженно проигнорировали: Фенька терпеть не могла переезды, новые места и новых людей. Осторожно выскользнув из переноски, она первым делом испуганно забилась под кровать, злобно шипя оттуда. Вздохнув, Элен занялась раскладыванием кошачьих вещей.

– Прости, – извинялась она перед кошкой. Первый год она брала питомицу с собой, когда уезжала из города, но после договорилась с соседкой и перестала мучить животное – к счастью, её отлучки никогда не затягивались дольше нескольких дней. – Представляю, каким шоком стал для тебя визит незнакомого человека, схватившего тебя и забравшего с собой из привычного дома. Проблема в том, что доктор Хэлл имеет законное право держать меня тут, под охраной и никуда не выпуская, неопределённо долгое время. У меня даже телефон забрали, понимаешь? Счастье, что правила этой необычной больницы позволяют держать в палатах домашних животных, так что успокаивайся, умничка моя, иди ко мне на ручки.

Элен протянула руку под кровать и, наученная горьким опытом, быстро отдёрнула её от кошачьих зубов: раздражение Феньки не прошло одной минутой. Продолжая сидеть на корточках, она разговаривала с кошкой, надеясь, что та быстрее придёт в себя от звуков знакомого голоса и запаха хозяйки. Мало-помалу негодующее шипение животного перешло в тихое недовольное ворчание. Фенька зашевелилась, выглянула из-под кровати и пошла обходить палату, нервно стегая хвостом по бокам и угрожающе вздыбив шерсть. Элен открыла перед ней ванную в ответ на требовательное «Мяу!» и поставила туда лоток. Желая задобрить питомицу, протянула ей любимые кошачьи лакомства, тоже нашедшиеся в переданном доктором пакете, – кто бы ни ездил в её квартиру за кошкой, он старательно собрал всё в соответствии со списком. Фенька высокомерно фыркнула на жалкую попытку её умаслить, вскочила на стул, с него на стол, подоконник – и уставилась в окно. Окна всегда были её слабостью и предпочитаемым местом отдыха, особенно, если за ними порхали птички: в генетическом наследстве Феньки хорошо отметились предки-охотники.