Андрей Андреевич позволил себе пошутить:

– Значит, нам надо засучить рукава. Теперь судьба Палестины зависит от двух великих держав – Советского Союза и Соединенных Штатов.

Он продолжил:

– Насколько нам известно, самые влиятельные фигуры в администрации Трумэна категорически возражают против еврейского государства. И президент ничего с ними не может поделать. Как ему пойти против Джорджа Маршалла с его ореолом военного героя! Трумэн может сколько угодно менять чиновников в государственном департаменте, но ссориться накануне выборов с одним из самых популярных в стране людей – немыслимо.

Один из советников добавил:

– Политическое будущее самого Гарри Трумэна рисуется в мрачных тонах. По опросам общественного мнения, он неминуемо проигрывает будущие выборы. Его влияние упало даже в собственной администрации.

Громыко кивнул:

– Словом, ему не до палестинских евреев. Знаете, что это означает?

Он обвел глазами своих помощников.

– Что решающее слово остается за нами. Мы должны ясно заявить свою позицию. И если сделаем это умело, наша позиция и будет принята.

– Арабские страны обидятся, – заметил Новиков.

– Они нас не принимают всерьез. А в их мире ценится только сила. Пусть осознают наше влияние и наши возможности. Вот тогда они захотят с нами дружить.

Новиков настороженно сказал:

– Но на каждый шаг нам нужна санкция Москвы.

– Разумеется, – согласился Громыко. – Где шифровальщик?

В Москве заместитель министра Деканозов был крайне раздражен:

– Почему Громыко не исполняет моих указаний? Подготовьте телеграмму о том, что все свои шаги он должен согласовывать со мной. Со мной! А не с Вышинским. При чем здесь Вышинский?.. Давайте быстро шифровку. Я жду.

Советский представитель в ООН не мог пропустить концерт, на который собралось все высшее общество Нью- Йорка. Оркестр еще играл, когда в ложу, где сидел Громыко, проник запыхавшийся сотрудник посольства. Сказал на ухо:

– Андрей Андреевич, вас срочно просят вернуться.

Громыко очень тихо поинтересовался:

– Что-то случилось?

– Мне не сказали.

Громыко повернулся к жене:

– Нам надо идти.

Когда они спускались по лестнице, Лидия Дмитриевна испуганно спросила:

– Что произошло? Ты не догадываешься?

Громыко покачал головой.

Когда машина въехала в ворота советского представительства, ожидавший его помощник распахнул дверцу:

– Андрей Андреевич, вас очень ждут наверху.

Лидия Дмитриевна была недовольна:

– Андрюша, ты еще не ужинал.

– Сейчас вернусь, – обещал Громыко. – Не отдавай никому мой ужин.

Пока они поднимались, Валентин Рожков объяснил послу ситуацию:

– Товарищ Вышинский вернулся!

Громыко посмотрел на него с удивлением.

– Пилот самолета, на котором он вылетел из Нью-Йорка, сразу после взлета обнаружил неполадку. Самолет совершил вынужденную посадку. Первый заместитель министра приехал сюда.

Помощник с каменным выражением лица предупредил Андрея Андреевича:

– У товарища Вышинского плохое настроение…

В зале для совещаний спешно собрались все старшие дипломаты. На председательском месте, которое обычно занимал Громыко, расположился Вышинский.

– Наконец-то вы пожаловали! – голос Вышинского был полон сарказма. – Нашли время развлекаться! Здесь первый заместитель министра, а постпред на концерте… Только я улетел, все перестали работать. Ну и порядки у вас тут!.. В результате ваш непосредственный начальник вынужден трудиться вместо вас!

Пока Вышинский, сверкая глазами, произносил эту тираду, Громыко преспокойно уселся на место рядом с ним, поинтересовался: