Перед тем как отправиться в порт, мы напились очень крепкого и очень сладкого чая. У каждого под языком лежала долька лимона: все мы были наслышаны, что так поступают воздухоплаватели, которым приходится летать по ночам. Говорят, эти нехитрые действия помогают лучше видеть в темноте. Еще, вспомнив советы Винсенте, я, крепко зажмурившись, надавил пальцами на глазные яблоки. Раз, другой, третий. Как будто немного помогло, а может, глаза просто успели адаптироваться к темноте. Слева от меня вздыхал Густав. Ему приходилось тяжелее всех: он привык дымить как паровоз и сейчас страдал. Нет, наверное, хуже всех было Рамсиру: у него и без того неважно со зрением, а носить очки, боясь насмешек, он отказывается категорически.

Мы, все пятеро, притаились в недостроенном здании склада на самой окраине порта в надежде, что нам повезет. Толком ничего не было известно: когда состоится обмен, в каком именно месте и даже состоится ли вообще. Возможно, все, что услышал Густав, было лишь пьяным трепом одного из бандитов Венделя. Единственное, что было известно наверняка, – такой пароход, как «Перст судьбы», действительно существует.

День назад все мы наблюдали за тем, как он входит в Либерилльскую гавань. Как становится на якорь на внутреннем рейде, как к нему швартуется паровой катер, вероятно, с таможней и карантинными врачами, который через некоторое время отваливает и направляется к берегу.

«Перст судьбы» продолжал стоять на якоре, вероятно дожидаясь очереди у причала под разгрузку. Пароход не впечатлял – большое ржавое корыто, которое давно уже пора было пустить на слом.

– Как он до сих пор еще не утонул?! – выразил наше общее мнение Дуглас. И не удержался от того, чтобы не уколоть Ковара: – Надеюсь, ты не на нем предлагаешь отправиться в Тангер? Он ведь именно оттуда прибыл, где твои сундуки с сокровищами хранятся.

Ковар лишь кисло поморщился.

Я исходил из простой логики. Если обмен действительно будет, он должен состояться в укромном местечке где-нибудь на берегу, Густав прав. Сомнительно, что люди Венделя, возможно, во главе с ним самим, прибудут с деньгами на корабль. Мне бы, например, такое и в голову не пришло. Ненужный и неоправданный риск. А где здесь поблизости укромное место? На самой окраине порта, там ночами ни единой живой души не встретишь. К тому же после заката там не будет видно ни зги – ни одного фонаря.

Спускать шлюпку с борта «Перста судьбы» специально необходимости нет: ее и так уже спустили, и никаких подозрений это не вызвало. Надо же дать возможность всем страждущим оказаться на берегу. Еще бы: в почти двухнедельном плавании матросам наверняка и от пиратов пришлось спасаться, и гигантские морские змеи на них нападали, и в шторме, самом жесточайшем из всех, что когда-либо были, удалось выстоять. Ну, моряки любят ездить по ушам доверчивым слушателям, а где их искать, как не в припортовом кабаке.

«Хотя после вояжа на таком древнем корыте напьешься обязательно, молясь всем богам, что пронесло и на этот раз», – размышлял я, прислушиваясь к звукам.

Людей с обеих сторон не должно быть много: к чему? Только особо доверенные лица. Вся сложность заключается в том, чтобы люди Венделя немного опередили шлюпку с «Перста судьбы». Чтобы именно они ждали ее, а не наоборот, иначе все насмарку. Со всеми мы не справимся, да и опиум нам совершенно ни к чему. Заслышав пальбу, шлюпка просто вернется назад – им что, делать нечего, кроме того, как влезать в местные разборки? Опиум – товар ходовой, и желающих приобрести его найдется более чем достаточно.