– Красиво! Это так красиво, госпожа! – разобрала я ее восторженный крик сквозь свист ветряного потока в ушах.

Летом весь Круг зацветал, и Дейрдре начинал походить на полотно из самшита, покрытый лесами и чащами больше, чем наполовину. У подножия Меловых гор на ветру качались остролистые клены, а кусты дикой малины и черной смородины ломились от ягод. Где-то там же плескались воды Цветочного озера, поросшего маками и белыми ландышами по всему берегу. С другой стороны, под уходящим вниз склоном, кипела жизнь.

Даже в той вышине, где летали лишь мы и птицы, можно было разглядеть подготовку к летнему Эсбату, что шла в Столице полным ходом. Весь королевский тракт занимали телеги купцов, а деревянные прилавки, увенчанные сезонными цветами, стояли вдоль пешеходных улиц столь плотно, что там образовалось столпотворение. К месяцу благозвучия священный тис, растущий в центре каждого поселения, всегда принаряжался стараниями вёльв и озорной ребятни: ветви пестрели от бумажных гирлянд и атласных лент, а ствол, расписанный оранжево-желтой краской, издалека напоминал столп солнечного огня. Жаль, мы не могли подлететь поближе и хорошенько все рассмотреть: три громоздкие тени, скользящее по городу, и так заставили жителей заозираться.

Я похлопала Соляриса по плечу, немо прося его сменить траекторию, и уже через несколько минут мы облетели Столицу, оставив грозный замок из серо-синего камня позади. А когда под нами зарябили верхушки алых деревьев, где даже птицы не вили гнезда, я наклонилась вниз, всматриваясь в просветы между ними. Утопленный в согревающей человеческой крови, Рубиновый лес сохранял одинаковый облик и летом, и зимой – ничего в нем не менялось, кроме ощущения, словно теперь он стал чуточку живее, чем прежде.

Не сомневаясь, что Хагалаз хорошо заботится о нем, и это ощущение результат ее невидимых усилий, я мысленно простилась с лесом и устремилась вперед. До Свадебной рощи, располагавшейся между Найси и Фергусом, было часа четыре лёта, но на попутном ветре мы добрались в полтора раза быстрее. Для меня, погруженной в раздумья, это время и вовсе пронеслось, как один миг. Солярис возглавлял драконий клин, потому мы с ним первые увидели, как топкие болота и крестьянские хибары сменились древними курганами, а затем равниной, обычно усеянной однотонными шатрами по весне.

Как средоточие могущества Кроличьей Невесты, Свадебная роща испокон веков влекла паломников и вёльв, особенно из Найси – сельского туата, что почитал ее пуще всех остальных. Те никогда не ленились ухаживать за кустами вербены, и во многом именно благодаря им Свадебная роща дожила до наших дней. Они облагораживали кусты, состригали слабые пожухшие ветви и уносили их с собой для ритуалов, бережно храня. Хоть роща и звалась именно рощей, но то был скорее сад, принадлежащий не людям, а богам. Протянувшись на несколько лиг к западу, даже в месяц пряжи она источала благовоние нектара и пыльцы, а зимой, укрывшись одеялом снега, будто исчезала, отчего даже жители близлежащих деревень порой не могли отыскать ее до возвращения тепла.

Поговаривали, будто сама Кроличья Невеста пробуждает рощу от спячки. Нисходит на землю и, одаривая любовью лепестки, заставляет снег таять, а цветы распускаться. Но в этот раз она не пришла, потому что никаких цветов здесь не было. И самой Свадебной рощи тоже.

«Рубин…» – позвал меня Сол.

– Садись.

«Руби, не надо…»

– Приземляйся, Солярис! – настойчиво повторила я.

Все два часа, которые Дайре чинно спал, а Ясу охала и любовалась на просторы, я посвятила подготовке к этому моменту. Я успела просчитать тысячу вариантов от беспощадного сожжения повстанцев до надежды ограничиться громогласным ревом, если при виде нас они падут на колени и добровольно сложат оружия. Я предусмотрела все исходы своего полета сюда, кроме одного-единственного…