На шканцах еще один человек. Он смотрит на Батаан и Коррехидор, одновременно наблюдая за Рэнди. Поймав взгляд Рэнди, кивает, как будто мысленно сверился с каким-то списком, встает и подходит. На нем парадная военная форма, флотский аналог смокинга. Он почти лыс, оставшаяся седина сострижена миллиметрах в пяти от головы. Когда он идет к Рэнди, несколько филиппинцев наблюдают за ним с явным любопытством.

– Здравствуйте, Рэнди. – Человек в форме жмет Рэнди руку, медали звякают друг о друга. На вид ему лет пятьдесят, но кожа – как у восьмидесятилетнего бедуина. На груди множество ленточек, в основном красно-желтых, что у Рэнди смутно ассоциируется с Вьетнамом. Над карманом пластиковая табличка: «ШАФТО».

– Не обманывайтесь, Рэнди, – говорит Дуглас Макартур Шафто. – Я не на действительной службе. Сто лет как в запасе. Однако форму имею право носить. И это гораздо проще, чем найти на меня смокинг.

– Рад познакомиться.

– Я тоже. Кстати, откуда ваш?

– Смокинг?

– Да.

– Заказали.

– Подруга?

– Партнер. Я временно без подруги.

– Значит, вы не обзавелись спутницей в Маниле. В отличие от нашего хозяина.

Рэнди смотрит в бальный зал на Викторию Виго. Если бы она сияла еще сильнее, со стен бы полезла краска, а подоконники начали оседать, как воск.

– Наверное, я слишком стеснительный или вроде того, – говорит Рэнди.

– Стеснительность не помешает вам выслушать деловое предложение?

– Отнюдь.

– Моя дочь полагает, что вы и наш хозяин намерены в будущем проложить еще несколько кабелей.

– В бизнесе редко что-то делают один раз, – говорит Рэнди. – Это затрудняет бухгалтерию.

– Вы уже знаете, что море здесь очень мелкое.

– Да.

– И знаете, что кабель нельзя прокладывать в мелкой воде без предварительной очень детальной локационной съемки морского дна.

– Да.

– Съемку хотел бы провести я.

– Понятно.

– Нет, не думаю, чтобы вам было понятно. Однако я хочу, чтобы вы поняли, поэтому объясню.

– Хорошо, – кивает Рэнди. – Позвать партнера?

– Идея, которую я намерен предложить, очень проста, и для ее восприятия не нужны два первоклассных специалиста.

– Отлично. Что за идея?

– Подробная съемка даст чертову уйму информации обо всем, что лежит на морском дне. Часть информации может оказаться ценной. Ценнее, чем вы ожидаете.

– А, – говорит Рэнди, – вы хотите сказать, это может быть то, что ваша фирма умеет обращать в капитал.

– Да, – отвечает Дуг Шафто. – Если вы наймете кого-нибудь из моих конкурентов, они, наткнувшись на такую информацию, используют ее сами, а вам ничего не скажут. Вы не узнаете об их находках и не получите прибыли. Если вы наймете «Семпер марин сервисис», я буду сообщать обо всех находках. Вы и ваша фирма получите свою долю.

– М-м, – тянет Рэнди. Он пытается сделать каменное лицо, но понимает, что Дуг Шафто видит его насквозь.

– При одном условии, – говорит Дуг Шафто.

– Я подозревал, что будут условия.

– Любая стоящая приманка насажена на крючок. Это крючок.

– И в чем он состоит?

– Ни слова этому козлу. – Дуг Шафто поводит большим пальцем в сторону Хьюберта Кеплера. – Потому что если Дантист разнюхает, они с Болоболо все приберут к рукам и нам ничего не достанется. Есть даже шанс, что нас просто убьют.

– Ну, насчет «просто убьют» и впрямь стоит подумать, – говорит Рэнди, – но я передам партнеру ваше предложение.

Уотерхауз и несколько десятков незнакомцев стоят и сидят в необыкновенно узком, вытянутом помещении, которое раскачивается из стороны в сторону. В помещении длинный ряд окон, но свет через них не идет, только звук: грохот, дребезжание и скрежет. Все погружены в себя и молчат, как в церкви перед началом службы.