Пусть никто не будет одинок, пусть каждый соединится в святой любви с истиной. И когда Мара, разрушитель, придет отделить видимые формы вашего существа, вы пребудете с истиной и вкусите вечной жизни, ибо истина бессмертна» [11].

Учение Будды сделало для раскрепощения и счастья женщины больше, нежели все другие учения Индии. «Женщина, – говорил Готама, – может достичь высшей степени знания, которое открыто мужчине, то есть стать Архатом. Освобождение, которое вне форм, не может зависеть от пола, принадлежащего миру форм». Женщины часто играли большую роль в общинах, и многие из них были замечательны своим знанием и устремлением.

Приводим ответ его ученицы Сома на вопрос: «Условие, которое труднодостижимо мудрецами, – каким образом может достичь его женщина с ее ограниченным умом?» – «Когда сердце совершенно успокоено, когда сознание раскрывается, тогда видишь истину. Но если кто подумает – я женщина, или я мужчина, или я то, или я другое, – пусть Мара занимается им» [13].

«Врата бессмертия открыты всем существам. У кого есть уши, пусть приходит, слушает Учение – и верит» [4].

Будда указывал на нелепость предрассудка, приписывающего словам возрастающую авторитетность вследствие повторения их растущим числом ученых. Истинный ученый тот, кто осознал совершенство познания, а не тот, кто бормочет формулы, уже многократно отброшенные до него.

«Я говорю моим ученикам: "Вот Нирвана, вот путь к ней". Наставленные мною, из них небольшое число достигают, другие нет. Что могу я? Благословенный есть лишь указатель пути» [4].

«Ни один человек не может спасти своего близкого. Зло, содеянное человеком, пятнает лишь его самого. Зло, избегнутое им, не коснулось лишь его. Чист и нечист каждый лишь для себя. Человек не может очистить другого» [8].

Выздоровление возможно лишь посредством внутреннего процесса работы над собою. Потому Будда не признавал никакой действенной силы за формулами, которые словесно передаются из поколения в поколение «подобно корзине, переходящей из рук в руки» [4].

Будда, отрицая существование личного Бога, утверждая возможность освобождения лишь совершенно личными усилиями и упорным трудом над самим собою, одним этим уже отрицал всякое внешнее поклонение. С самого начала он порицал все ритуалы и другие внешние действия, которые только способствуют усилению духовной слепоты и цеплянию за безжизненные формы. В его учении нигде нет и намека на личное поклонение. Он говорил: «Учение спасает не потому что Будда его дает, но потому, что оно есть освобождение. Ученик, следующий за мною, держась за конец моей одежды, далек от меня и я от него. Почему? Потому, что этот ученик не видит меня. Другой живет за сотни верст от меня и тем не менее близок мне и я ему. Почему? Потому, что этот ученик понимает учение; понимая учение, он понимает меня» [14].

«– Если вы поняли и узрели истину как она есть, скажете ли вы: "Мы обязаны уважением нашему Учителю, и из уважения к нему, как говорил Учитель, так говорим и мы"?

– Нет, Благословенный.

– То, что вы утверждаете, не есть ли это то, что вы узрели и осознали сами?

– Да, Благословенный».

Предвидя будущее, Будда говорил: «Учение подобно пламени факела, зажигающему бесчисленные огни: огни эти могут способствовать варке пищи или рассеивать тьму, но пламя первого факела останется неизменно сияющим» [15].

Будучи врагом всякого ритуала, Будда отрицал очистительную мощь обливаний. «Человек не будет нравственно чист от того, что он долго очищался в воде. Чистый человек, брамин, тот, в ком обитает истина и добродетель» [16]. «Гайя такой же бассейн воды, как все остальные бассейны» [4].