– Точно клад, – буркнул Марк, осторожно присаживаясь на корточки. – Богата Русь древними сокровищами. Спорим, здесь лежит что-нибудь со времен Второй мировой? Финны оставили, когда убегали, сверкая пятками.

– Откроем и проверим, – сказала Юлия с нехарактерным для взрослых людей задором.

– Пока ничего мы открывать не будем, – сказал Клим Палыч. – Если это сокровища всякие, ну, там, монетки или ещё что, то нужно не нарушить внутреннюю, естественную среду, иначе пропадёт. Солнечный свет, я где-то слышал, уничтожает любые реликвии на раз-два.

– Ага. У Хеопса нос из-за яркого солнца отвалился, – сказал Марк.

Юлия громко рассмеялась. Клим Палыч хмуро посмотрел на близнецов и твёрдым голосом сказал:

– Отнесу в подвал, там темно и влажно. Сфотографирую, осмотрю, вызову этих… археологов.

– Надо почитать. Если это настоящий клад, то вам не археологи нужны, а полиция! – вставил Добрыня. – Иначе вы ничего не получите.

– Ну вы завелись, молодое поколение! Все вам про деньги, про прибыль. Это же вещь! – Юлия присела на корточки, так, что неподвижная голова младенца – который действительно сейчас крепко спал – оказалась на уровне ее кучерявой головы. – Тут главное что? Эмоции первооткрывателя, ощущение находки!

– Распаковка! – Галка усмехнулась. – Есть такие популярные видео на ютубе.

– Вот-вот. Давайте откроем и все вместе посмотрим. А потом уже в подвал. Моя находка, я ее сама лично сетью вытащила!

Юлия повернулась к Клим Палычу. Тот задумчиво и хмуро почёсывал свой оголённый живот, свисающий прямо над ремнём.

– А если разрушится наша находка? – с сомнением спросил он. – Жалко же будет.

– У меня каждый день осыпается примерно пять или шесть фигурок. Ничего от них не остается. Я замешиваю глину снова и леплю. Только так. Главное – это ощущение! Материальное на втором месте. Будьте человеком, я видела, у вас там нож валялся в лодке.

Клим Палыч сдался и принёс складной нож.

Всё сгрудились над находкой. Галка включила режим «видео», заранее сообразив, что из этого дела выйдет интересный ролик в еёпаблик. Мызникова разве когда-нибудь находила древние сокровища в своей танцевальной студии? Нетушки.

Нож был непригоден для того, чтобы резать старые размокшие верёвки, но Клим Палыч старался, присев на колено. Слышался лишь звук чиркающего лезвия и громкое дыхание людей. Галке на мгновение показалось, что сейчас что-то должно произойти. Так у неё бывает иногда. Предчувствие. Верёвка с треском лопнет, ткань распахнётся, и оттуда с шумом вывалится неизвестная еще науке рыбина. Или вдруг ударит гром и сверкнёт яркая молния, пусть и на совершенно прозрачном и голубом небе.

Верёвка и правда лопнула, но без надуманного эффекта, а как-то вполне обыденно. Клим Палыч стёр со лба выступившие капли пота и сразу принялся за вторую верёвку. А ведь ещё оставалась большая ржавая цепь, её-то как ножом пилить?

Впрочем, цепь ослабла сама по себе и слезла спокойно, и уже без помех, едва Клим Палыч закончил с мокрыми верёвками. Галка приподнялась над всеми, вытянув руку с телефоном. От ткани несло тухлятиной и тиной. Точно рыбёшки там внутри, и совсем ничего интересного. Но снять видео ей всё равно хотелось до конца.

Общий план: деревянный причал, грязь и лужи, размокшее тряпьё, а под тряпьём…

– Дайте мне, – Юлия осторожно приподняла грязный и влажный край, раздвинула. Потом ещё. Расправила за несколько коротких секунд.

Под тканью обнаружился ком грязи. Большой такой ком, загустевший и ярко блестящий на солнце. Как нефть. От него и пахло тухло, прямо до рвоты. Миазмы распространились быстро. Ничего не произошло, гром не грянул, бомба не взорвалась. Зато из-за резкого запаха все отошли подальше, а вдруг проснувшийся младенец в слинге заголосил так истошно, будто его ножом резали. Галка бы тоже так заголосила, если бы её будили неприятными запахами.