Шумели не только игроки, но и болельщики. Скользкошарные в основном уже разошлись, но некоторые остались – и они кипели от ярости. Полетные только что явились и не успели еще накалиться – но зато их было гораздо больше.

Да и посмотреть на состязания по миражате тоже явились многие.

Танзен не стал лезть в эту бучу. Еще он не разнимал студенческие стенки. Он просто некоторое время стоял поодаль и внимательно смотрел, а потом негромко кашлянул.

– Медам и мессиры… – протянул он. – Позволите предложить решение?

Его сначала даже не услышали – такой стоял гам. Но в конце концов собравшиеся все же обратили внимание на тучного полуседого волшебника. И слегка все же поумерили пыл.

Все игроки были студентами – школярами и студиозусами. Среди болельщиков нашлось несколько магистрантов и молодых преподавателей, но не магистров. А аура Танзена, несмотря на временную недееспособность, сразу выдавала в нем магистра.

Когда он не считал нужным ее скрывать, конечно.

– Мир вам, мэтр, – тряхнул бородой вратарь «Черных сурков». – Вы что-то хотели?

– Хотел спросить, зачем вам вообще это грязное поле, – сказал Танзен.

– В смысле?.. Как это зачем?..

– В прямом смысле. Зачем? У каждого института есть собственная игровая площадка. Правильно оборудованная именно для вашей игры. А здесь нет даже страховочных чар для игры в Полеты. Что, если кто-нибудь грохнется с палки?

Полетники угрюмо загомонили, прижимая к себе метлы, грабли, посохи, копья, багры и другие предметы с длинной рукоятью. В этой игре не левитируют самостоятельно, как в Скользком Шаре, а парят на летательных артефактах – и очень многие игроки сами летать не умеют.

– Мы используем противоударные заклятия, – проворчал капитан одной из команд.

– Самопальные? Кто из вас их накладывает?

Руку подняла крохотная эльфиечка. Кажется, даже не студиозус, а школяр.

– Сколько вам лет, медам? – спросил Танзен.

– Двадцать один…

– Но вы же еще подросток. На каком вы курсе?

– Четвертый базовый…

Танзен покачал головой. Эльфы живут в десятки раз дольше людей, но и взрослеют медленнее. Двадцатилетний человек – это совершеннолетний, зачастую уже имеющий своих детей индивид. Двадцатилетний эльф – по сути, еще ребенок.

И всего лишь четвертый базовый курс. Всего лишь четвертый год начального обучения. Она должна быть весьма талантлива, если уже овладела противоударными чарами.

– Можно ваш артефакт? – попросил Танзен.

С ужасом глядя на него, эльфийка прижала к груди палочку и отчаянно замотала головой.

– Она не в команде, она просто накладывает чары, – произнес капитан, глядя на Танзена исподлобья. – Она умеет, мэтр, честное слово.

– Да уж, должно быть, умеет, раз до сих пор не было травм. Но это запрещено правилами, вам известно? Я могу прямо сейчас дисквалифицировать вас всех.

– За что?!

– За нарушения правил. За игру на небезопасной площадке. За использование чар, наложенных неквалифицированным волшебником. Да еще школяром.

Полетники растерянно переглянулись. Зато скользкошарцы ужасно обрадовались.

Но в следующую секунду Танзен осадил и их. Заявил, что проведение неофициальных, не согласованных с ректоратом матчей вообще недопустимо. Поэтому ассоциация волшебных игр общим решением передает это поле…

– Нам! – возопили миражатцы.

– Нет, – отрезал Танзен. – Вас здесь тоже быть не должно. Ассоциация волшебных игр передает это поле под хозяйственные нужды. Может, здесь сделают испытательный полигон, или делянку волшебных растений, или просто склад с ведрами… я не знаю. Но вас тут не будет. Никого.

Естественно, такое решение не пришлось по вкусу никому. Танзен ухитрился разозлить всех игроков до единого. Они негодовали так, словно он только что положил каждому из них на макушку по коровьей лепешке.